Ассува и/или восстание упоминаются еще в пяти хеттских табличках помимо первой, с самым долгим изложением. Одна, например, подтверждает событие, ибо начинается с однозначного заявления: «Так говорит… Тудхалияс, великий царь: Когда я разрушил Ассува и вернулся в Хаттусу…»
[104] Наиболее любопытным представляется частично сохранившееся письмо, где отсутствует немалая часть текста, но где дважды говорится о царе Ассува и один раз о Тудхалийсе; это письмо посвящено какой-то военной кампании, и в нем упоминаются также земля Аххиявы, царь Аххиявы и острова, принадлежащие царю Аххиявы. Письмо сильно повреждено, поэтому не следует (хотя искушение велико) проводить параллели между Ассува и Аххиявой в пределах данного текста, но кажется, что между двумя названиями в древности имелась некая связь
[105].
Данное письмо — KUB XXVI 91, по первоначальной немецкой публикации, — долго считалось посланием царя хеттов правителю Аххиявы, но недавно была выдвинута гипотеза, что на самом деле это послание хеттскому царю от правителя Аххиявы, а значит, это единственное подобное письмо, связанное с упомянутой местностью и упомянутым правителем
[106]. Но что это за местность и что за правитель? Где находилась Аххиява? Этот вопрос не давал покоя исследователям на протяжении большей части минувшего столетия, но все-таки большинство ученых согласны с тем, что речь идет о материковой Греции и микенцах, возможно, проживавших в самом городе Микены. Отождествление производится на основании двадцати пяти табличек хеттского архива в Хаттусе, в которых встречается название «Аххиява» в любом контексте (на протяжении почти трехсот лет — с пятнадцатого по конец тринадцатого века до нашей эры); после тщательного и исчерпывающего анализа установлено, что под Аххиявой подразумевается только микенская материковая Греция
[107]. Опять-таки следует ненадолго отвлечься — на сей раз ради микенцев, — прежде чем продолжать рассказ.
Экскурс: открытие и описание микенцев
Микенская цивилизация впервые привлекла внимание широкой общественности почти сто пятьдесят лет назад, в середине и конце восемнадцатого столетия, благодаря Генриху Шлиману, которого прозвали «отцом микенской археологии». Шлимана современные археологи предпочитают ненавидеть, отчасти из-за его примитивных методов раскопок, а отчасти потому, что совершенно непонятно, насколько можно доверять ему самому и его отчетам. По результатам раскопок начала 1870-х годов на холме Гисарлык в северо-западной Анатолии, который он отождествлял с Троей, Шлиман решил, что, поскольку он отыскал «троянскую» сторону Троянской войны (об этом ниже), теперь следует найти и «микенскую» сторону.
Искать следы микенцев в материковой Греции было несравнимо легче, чем пытаться найти Трою в Анатолии, ибо развалины древних Микен все еще виднелись на поверхности земли; в том числе выступала и верхушка знаменитых «Львиных ворот», которые обнаружили и частично восстановили несколькими десятилетиями ранее. Местные жители соседней деревни Микенай с готовностью отвели Шлимана к развалинам, и он приступил к раскопкам в середине 1870-х годов. У него не было разрешения на работу, но это не останавливало его раньше и не остановило теперь. Вскоре он наткнулся на вереницу купольных гробниц
[108], заполненными костями, оружием и золотом, что превзошло все его смелейшие ожидания. Он потряс мир, отправив королю Греции телеграмму, где сообщалось, что он «посмотрел в лицо Агамемнону»
[109].
Конечно, Шлиман — который сильно ошибался, даже когда бывал прав, — неверно датировал возраст гробниц и останков. Теперь мы знаем, что эти купольные гробницы-могилы (окружающие Микены двумя широкими рядами) датируются периодом ближе к возникновению города и величию цивилизации (1650–1500 годы до нашей эры), а не временем Агамемнона и Ахилла (приблизительно 1250 год до нашей эры). Что ж, возможно, Шлиман «промахнулся» на четыре столетия, зато раскопки вел в правильном месте. Он далеко не единственный из археологов изучал эти постройки бронзового века — другие ученые, такие как Кристос Цунтас и Джеймс Мэнатт, также активно вели раскопки и делали свое дело лучше Шлимана, — но он единственный владел вниманием публики вследствие громких заявлений о Трое и Троянской войне, как мы увидим далее
[110].
Шлиман копал в Микенах и поблизости, в Тиринфе, а также в других местах, еще несколько сезонов, прежде чем вернуться в Трою, чтобы возобновить раскопки в 1878 году и в 1880-х годах. Еще он пытался работать в Кноссе на Крите, но не добился успеха. К счастью для археологии, исследование древних Микен продолжили другие ученые. Особо отмечу двоих: американца из университета Цинциннати по имени Карл Блеген и англичанина из Кембриджа по имени Алан Вейс. Они в итоге объединили усилия, чтобы «оформить каркас» изучения микенской цивилизации и истории ее развития и гибели.
Вейс руководил британскими раскопками в Микенах несколько десятилетий с 1920-х годов, а Блеген не только работал в Трое с 1932 по 1938 год, но и копал в Пилосе на юге Греции. В Пилосе, в первый же день раскопок в 1939 году, Блеген и его команда обнаружили несколько глиняных табличек из того, что оказалось огромным архивом текстов, написанных линейным письмом Б
[111]. Вторая мировая война временно остановила работу археологов, но после войны раскопки возобновились в 1952 году. В том же году английский архитектор Майкл Вентрис убедительно доказал, что линейное письмо Б представляет собой раннюю версию древнегреческого алфавита.
Перевод текстов на линейном письме Б, найденных в Пилосе, Микенах, Тиринфе и Фивах, а также в Кноссе, продолжается по сей день и открывает все новые «окна» в микенский мир. Текстовые свидетельства дополняют сведения, почерпнутые в ходе археологических раскопок, и позволяют археологам реконструировать жизнь Греции бронзового века, подобно тому как сделали это их коллеги, трудившиеся в Египте и на Ближнем Востоке и пользовавшиеся переводами египетских, хеттских и аккадских текстов. Проще говоря, археологические артефакты в сочетании с текстами предоставили современным ученым возможность реконструировать древнюю историю.
