Одно из писем касается торговли маслом между Угаритом и Кипром. Письмо отправлено Никмадду III, предпоследним царем Угарита, правителю Аласии, которого царь именует «отцом», а себя самого называет «сыном»
[293]. Если только угаритский царь не женился на кипрской царевне, что в принципе было вполне возможно, мы вправе предположить, что употребление слова «отец» следует общей терминологии того времени в попытке установить псевдородственные отношения, одновременно признавая либо превосходство, либо относительное старшинство правителя Кипра перед царем Угарита. Другое письмо из найденных в этом доме уже упоминалось выше — то самое, где говорится о приходе вражеских кораблей в Угарит; Шеффер считал, что его оставили в печи после обжига и не успели отослать правителю Кипра. Мы обсудим этот текст ниже.
Некоторые из наиболее «свежих» (свежеобнаруженных) табличек найдены в так называемом «доме Уртену». На этот дом в южной части территории раскопок первоначально наткнулись совершенно случайно в ходе строительства современного военного бункера в 1973 году. Археологам позволили изучить отвалы земли из котлована, вырытого под бункер (и разрушившего центр «дома Уртену»), и они нашли ряд табличек, которые все в настоящее время переведены и опубликованы. Новые таблички были обнаружены в ходе тщательных раскопок 1986–1992 годов и также опубликованы, а результаты экспедиций 1994–2002 годов ныне внимательно изучаются. В целом удалось найти более 500 табличек — только в 1994 году раскопали сразу 134 штуки, — причем некоторые тексты написаны на угаритском, однако большинство написано на аккадском. Корреспонденция включает письма правителей Египта, Кипра, Хеттского царства, Ассирии, Каркемиша, Сидона, Бейрута и, возможно, Тира
[294]. Одно из наиболее древних писем было отправлено царем Ассирии, вероятно, Тукульти-Нинуртой I, царю Угарита, возможно Аммистамру II или Ибиране, и касалось сражения, в котором ассирийцы во главе с Тукульти-Нинуртой победили хеттов во главе с Тудхалиясом IV
[295].
Как отметил один из археологов, принимавших участие в раскопках, таблички доказывают, что Уртену жил и действовал в начале двенадцатого столетия до нашей эры и обладал высоким социальным статусом. По всей видимости, он являлся «агентом» крупного коммерческого предприятия, которое возглавлял зять царицы и которое поддерживало торговые контакты с городом Эмар во внутренней Сирии, а также с близлежащим Каркемишем. Уртену помимо этого участвовал в переговорах и торговых операциях с островом Кипр, не считая иных маршрутов междугородной торговли
[296]. Пять писем, найденных в его доме и отправленных с Кипра, для нас чрезвычайно важны, поскольку в них — впервые за всю историю изучения древней корреспонденции — упоминается имя кипрского правителя бронзового века, человека по имени Кушмешуша. В архиве имеются два письма от этого царя, а еще два письма от старших сановников острова и — что весьма любопытно — послание угаритского писца, который в тот момент оказался на Кипре. Эти пять писем пополнили «кипрский архив» из четырех посланий из Аласии, найденных ранее в «доме Рапану»
[297].
Дополнительно в двух письмах из «дома Уртену» говорится о двух «мужчинах из Хиявы», которые будто бы ожидали в землях Лукки (позднее ставшей известной как Ликия) на юго-западе Анатолии прибытия корабля из Угарита. Послания были отправлены Аммурапи, последнему правителю Угарита, царем хеттов, вероятно, Суппилулиумасом II, и одним из его главных сановников. Они содержат древнейшее упоминание о населении Эгейского бассейна в архивах Угарита, ведь «Хиява», несомненно, является производным от хеттского слова «Аххиява», которым, как мы уже видели, по мнению большинства ученых, обозначали микенцев и других представителей Эгейского бассейна в бронзовом веке
[298].
Имеется также письмо от египетского фараона Мернептаха, ответ на просьбу царя Угарита — либо Никмадду III, либо Аммурапи — прислать зодчего, чтобы тот вытесал статую фараона и установил ее в Угарите, прямо перед храмом Ваала. Фараон в своем послании отказывается выполнить эту просьбу, но приводит длинный перечень предметов роскоши, которые поставлялись из Египта в Угарит. Товары грузились на корабль, который должен был уйти в Угарит, писал фараон, и среди них более сотни всевозможных тканей и предметов одежды, а еще разнообразные «штучки» наподобие древесины эбенового дерева и «отрезов» красного, белого и синего камня
[299]. Опять нам следует учесть, что почти все эти товары являлись скоропортящимися и не сохранились для археологов. Хорошо, что они упоминаются в данном тексте, поскольку в противном случае мы бы никогда не узнали, что таковые предметы когда-либо существовали и пересылались из Египта в Угарит.
Последнее важное для нас письмо в этом архиве — от посланника или «дипломатического представителя» по имени Зу-Аштарти. В тексте обсуждается корабль, на котором он отплыл из Угарита. Посланник утверждает, что его задержали в пути. Некоторые ученые предполагали, что он, возможно, был похищен, но сам Зу-Аштарти пишет лишь следующее: «На шестой день я очутился в море. Ветер наполнил парус, и я достиг владений Сидона. Путь от Сидона до окрестностей Ушнату был утомителен и тосклив, а в Ушнату меня задержали. Пусть мой брат узнает это… Скажи царю: «Если им доставили лошадей, которых царь отдал посланнику в землях Аласия, тогда товарищ этого посланника придет к вам. Пусть они передадут этих лошадей в его руки»
[300]. Не совсем понятно, из-за чего его «задержали» в Ушнату и почему это письмо вообще оказалось в «архиве Уртену», однако вполне возможно, что торговля лошадьми была под государственной защитой в Угарите того времени. Соответствующее по датировке послание хеттского царя Тудхалияса IV к Аммистамру II, найденное в «доме Рапану», однозначно указывает, что правитель Угарит не должен допускать, чтобы лошади вывозились в Египет хеттскими или египетскими посланниками и купцами
[301].
