Разрушения в Северной Сирии
Текстовые свидетельства различных архивов и «домов» Угарита показывают, что международная торговля и международные контакты горожан были весьма активными вплоть до самого последнего момента. Один из исследователей и публикаторов корреспонденции из «дома Уртену» отметил почти двадцать лет назад, что налицо практически полное отсутствие сведений о грядущих бедствиях, за исключением упоминания о вражеских кораблях в одном письме, и что торговые пути оставались открытыми до самой гибели города
[302]. То же самое верно и в отношении Эмара, города на реке Евфрат, далеко на восток во внутренней Сирии, где отмечалось, что «писцы вели дела как обычно до конца»
[303].
Так или иначе, Угарит погиб, был, по-видимому, разрушен насильственно, в правление царя Аммурапи, скорее всего, между 1190 и 1185 годами до нашей эры. Город оставался заброшенным до персидского периода, который наступил примерно 650 годами позже
[304]. Археологи сообщали о «признаках уничтожения и пожаров по всему городу», в том числе о «рухнувших стенах, обгоревшей глинобитной штукатурке и грудах пепла»; слой разрушений кое-где достигает двух метров. Маргерит Йон, последний руководитель раскопок, говорит, что потолки и террасы в жилых кварталах обрушились и что повсюду в городе стены превратились в «бесформенные груды щебня». По ее мнению, город погиб от нападения неприятеля, а не от землетрясения, как ранее предполагал Шеффер, и на городских улицах велась ожесточенная схватка. Об этом, по словам Йон, свидетельствует «наличие множества наконечников стрел, обнаруженных среди следов разрушения и заброшенных руин», а также тот факт, что горожане, которых насчитывалось около восьми тысяч человек, бежали в спешке и не вернулись, даже не попытались забрать ценности, припрятанные в укромных местах перед бегством
[305].
Точная датировка указанных событий уже давно является предметом обсуждения и споров. Наиболее убедительным доказательством служит письмо, найденное в 1986 году в «доме Уртену». Оно адресовано Аммурапи, царю Угарита, и отправлено египетским «канцлером» (визирем) по имени Бей, который, как мы знаем по египетским источникам, был казнен на пятом году правления фараона Сиптаха. Этот фараон был предпоследним правителем Девятнадцатой династии в Египте и царствовал ок. 1195–1189 годов до нашей эры, то есть всего за несколько лет до Рамсеса III из Двадцатой династии. Посему послание может быть датировано с определенной точностью — оно явно написано до казни Бея в 1191 году до нашей эры, из чего следует, что разрушение города не могло иметь места прежде этой даты. Поэтому гибель Угарита, как правило, датируется 1190–1185 годами до нашей эры, хотя технически данное событие могло на самом деле произойти позже
[306]. Недавняя научная статья отмечает, что эта дата может быть скорректирована с учетом астрономических наблюдений, найденных на другой табличке из Угарита. Там говорится о солнечном затмении, которое отождествляется как случившееся 21 января 1192 года до нашей эры; следовательно, город не мог погибнуть ранее этой даты
[307].
Вопреки предыдущим научно-популярным изложениям истории гибели Угарита
[308], мы не отважимся воспользоваться знаменитым письмом из так называемого «Южного архива», найденном в V дворе царского дворца в Угарите, чтобы датировать печальный исход или идентифицировать нападавших. Речь о том самом письме, которое, как считал Шеффер, обжигали в печи перед тем, как отослать правителю Кипра. Оно начинается так: «Отец мой, вражеские корабли пришли. Они предают пламени мои города и наносят урон моей земле». Согласно первоначальному отчету, табличку нашли в печи вместе с более чем семьюдесятью другими, где они ожидали обжига. Французские археологи и другие исследователи предполагали, что вражеские корабли вернулись и разграбили город еще до того, как горожане успели отправить настоятельную просьбу о помощи; это утверждение кочевало по страницам научных трудов и научно-популярных книг на протяжении последних нескольких десятилетий. Тем не менее недавнее изучение места находки современными исследователями показало, что табличку нашли вовсе не в печи, что она хранилась в корзине, которая упала со второго этажа уже после того, как люди покинули здание
[309].
В результате, хотя послание возможно использовать для обсуждения присутствия вражеских кораблей и, возможно, самих захватчиков, совершенно непонятно, датируется ли оно последними днями Угарита или каким-то чуть более ранним периодом. Даже если в нем и вправду упоминаются корабли «народов моря», вполне может быть, что послание говорит о первой волне завоевателей, о той, что нахлынула на Египет в 1207 году до нашей эры, а не о второй волне, против которой сражался Рамсес III в 1177 году до нашей эры.
Город Эмар во внутренней Сирии, с которым Угарит поддерживал тесные торговые связи, тоже был разрушен приблизительно в 1185 году до нашей эры, как мы знаем благодаря датировке юридических документов, обнаруженных в его развалинах. Однако неясно, кто именно разрушил Эмар. Таблички, найденные в городе, говорят о безымянных «ордах» и вовсе не указывают на «народы моря», что было отмечено многими учеными
[310].
Город Рас-Бассит на северной границе Угарита также был уничтожен примерно в то же время. Археологи видят в данном поселении форпост Угарита и полагают, что приблизительно в 1200 году до нашей эры оно было «частично эвакуировано, частично заброшено, а затем предано огню, аналогично другим поселениям в регионе». Гибель Рас-Бассита приписывается «народам моря», но это утверждение видится не слишком обоснованным
[311].
