Обе экспедиции нашли тела на улицах Трои VIIA и наконечники стрел, застрявшие в стенах; Блеген и Корфман не сомневались, что город был разрушен в ходе военных действий
[374]. Корфман, который также отыскал считавшийся безвозвратно утраченным нижний город Трои, который не заметили все предыдущие экспедиции, как-то обронил: «Все доказательства налицо, город погиб от огня. Не забудьте о скелетах; мы нашли, например, девушку, думаю, шестнадцати-семнадцати лет, наполовину погребенную под завалами, и ее ноги обожжены… Этот город совершенно очевидно осаждали. Этот город оборонялся, защищал себя. Он проиграл и потерпел поражение»
[375].
Впрочем, датировка данного события ставит под сомнение гипотезу о причастности микенцев к гибели Трои — гипотезу, предложенную еще Гомером в «Илиаде», если только микенские дворцы в материковой Греции не были атакованы и уничтожены именно потому, что все их обитатели отправились покорять Трою. Пенелопа Мантджой считает, что Трою VIIA уничтожили именно «народы моря», а никак не микенцы. Это в целом соответствует упоминанию «народов моря» в надписи Рамсеса III всего три года спустя, однако Маунтджой не приводит никаких существенных обоснований своей точки зрения, так что ее гипотеза остается уморительной спекуляцией
[376].
Разрушения в материковой Греции
Если микенцы не участвовали в разрушении Трои VIIA, это может быть связано с тем, что они сами подверглись нападению приблизительно в то же время. Ученые согласны в том, что Микены, Тиринф, Мидея, Пилос, Фивы и многие другие микенские поселения в материковой Греции были уничтожены почти одновременно в конце тринадцатого и начале двенадцатого столетий до нашей эры
[377]. Недавнее исследование, опубликованное в 2010 году британским археологом Гаем Миддлтоном, показывает трагическую картину опустошения материковой Греции в период с 1225 по 1190 год до нашей эры: «В Арголиде и Коринфии пострадали Микены, Тиринф, Кацингри, Кораку и Ирия… в Лаконии был разрушен Менелайон; в Мессении — Пилос; в Ахайе — Тейкос Димайон; в Беотии и Фокее — Фивы, Орхомен, Гла… и Криса; а следующие поселения, по всей видимости, были покинуты жителями, но уцелели: в Арголиде и Коринфии — Бербати, Просимна, Зигурис, Гония, Цунгиза; в Лаконии — Айос Стефанос; в Мессении — Нихория; в Аттике — Браврон; в Беотии и Фокее — Эвтресис»
[378]. Миддлтон отмечает далее, что налицо и следы последующих разрушений в период 1190–1130 годов до нашей эры — в Микенах, Тиринфе, Левканди и Киносе.
Как писали в 1960 году Карл Блеген и Мейбл Лэнг (из колледжа Брин-Мор), напрашивается предположение, что «существовал некий весьма бурный период в микенской истории. Повсеместное разрушение огнем затронуло Микены как внутри, так и за пределами акрополя. Тиринф тоже пострадал от пожара и сопутствующих бед. Дворец в Фивах, вероятно, был разграблен и сожжен дотла в тот же период. Многие другие поселения оказались разорены, полностью заброшены и впредь уже не заселялись; среди наиболее известных примеров можно упомянуть Бербати… Просимну… Зигурис… и прочие, более мелкие населенные пункты»
[379]. Ясно, что случилось что-то поистине катастрофическое, хотя некоторые ученые видят в этом лишь последний этап «бронзового коллапса»
[380], начавшегося еще в 1250 году до нашей эры. Джереми Раттер из Дартмутского колледжа, например, полагает, что «разрушение дворцов вовсе не стало непредвиденной катастрофой, которая предварила столетие кризиса в Эгейском бассейне; нет, это была кульминация длительного периода невзгод и потрясений, которые обрушивались на микенский мир с середины тринадцатого столетия до нашей эры»
[381].
Пилос
В Пилосе разрушение дворца, первоначально датированное археологами приблизительно 1200 годом до нашей эры, произошло, как считается в настоящее время, примерно в 1180 году до нашей эры; корректировка даты проведена по тем же причинам, по которым уточнили датировку разрушения Трои VIIA, то есть на основе анализа керамики, найденной при раскопках
[382]. Предполагается, что гибель города была насильственной; такой вывод делается по многочисленным следам пожаров в глубинных археологических слоях, и после этого город, по-видимому, был заброшен. В 1939 году, в ходе первого этапа раскопок дворца, Блеген отмечал, что «пожар наверняка был весьма сильным, поскольку внутренние стены во многих местах расплавились в бесформенную массу, камни превратились в известь и покоятся на почерневшем и обугленном мусоре и пепле, покрывающем полы; везде толстый слой сухой красной пыли, предположительно, от рассыпавшихся в прах глиняных кирпичей, которые когда-то использовались для строительства»
[383].
Дальнейшие раскопки подтвердили первые впечатления исследователей; Джек Дэвис из университета Цинциннати и бывший директор Американской школы классических исследований в Афинах писал, что «главное здание горело с невероятной интенсивностью — таблички с линейным письмом Б в его архивном помещении все потрескались, а сосуды в некоторых кладовых вовсе расплавились»
[384]. Сам Блеген сообщал в 1955 году, что «повсюду наблюдаются… отчетливые признаки разрушения и пожара. Обильное, чтобы не сказать — экстравагантное, использование массивных деревянных брусьев при возведении каменных стен обеспечило почти неиссякаемый материал для горения, и вся структура в итоге превратилась в груду обгорелых развалин, причем огонь был настолько жарким, что камни кальцинировались, а украшения из золота плавились»
[385].
