На самом деле, если объединить текстовые свидетельства и тот факт, что Угарит был явно уничтожен пожаром и что в археологическом мусоре обильно встречается оружие, мы можем вновь с уверенностью заявить, что пусть, возможно, некие «семена децентрализации» в Угарите и присутствовали, но почти наверняка окончательное разрушение города было спровоцировано боевыми действиями и винить в том следует внешних захватчиков; это, разумеется, нисколько не укладывается в сценарий, который отстаивает сама Шерратт и ее единомышленники. Принадлежали ли данные захватчики к «народам моря», сказать сложно, хотя вызывает любопытство то обстоятельство, что один из угаритских текстов упоминает шикилу (или шакелеша), племена, известные по надписям Мернептаха и Рамсеса III, где сообщается о «народах моря».
В любом случае, даже если децентрализация и частная инициатива имели место, кажется маловероятным, что именно они спровоцировали коллапс общества позднего бронзового века — по крайней мере сами по себе. Вместо того чтобы соглашаться с гипотезой, что частные торговцы подорвали экономику бронзового века, возможно, нам стоит прислушаться к альтернативному мнению: что эти торговцы попросту «возникли из праха» распада, как предположил Джеймс Мали из университета Пенсильвании двадцать лет назад. Мали характеризует двенадцатое столетие до нашей эры не как мир, где доминировали «морские разбойники, пираты и алчные наемники», а скорее как мир «предприимчивых купцов и торговцев, использующих новые экономические возможности, новые рынки и новые источники сырья»
[490]. Из хаоса рождаются шансы — по крайней мере для немногих счастливчиков, и так было всегда.
«Народы моря»: куда они подевались?
Наконец мы подошли к рассмотрению самих «народов моря», которые по-прежнему остаются загадкой для ученых и исследователей. Считать их морскими разбойниками или вынужденными мигрантами — не принципиально: археологические и текстовые свидетельства указывают, что «народы моря», несмотря свое прозвище, скорее всего, передвигались как по морю, так и по суше, то есть любыми возможными способами.
Те, кто двигался по морю, вероятно, держались береговой линии и, быть может, каждый вечер искали безопасную гавань для ночлега. Тем не менее остается открытым вопрос, принадлежали ли «народам моря» вражеские корабли, упоминаемые в угаритских текстах, или это были корабли самих подданных Угаритского царства, как утверждается в послании Эшувары, верховного наместника Аласии
[491]. В этом контексте нужно принять во внимание письмо, о котором говорилось выше, из «дома Уртену» в Угарите, то самое, где сообщалось о «шикилу» (то есть, скорее всего, о племенах шакелеша из египетских надписей). Данное письмо было отправлено хеттским царем, должно быть, Суппилулиумасом II, наместнику Угарита, и в нем молодой правитель Угарита характеризуется как человек, который «ничего не ведает». Итамар Зингер наряду с другими учеными считает, что здесь подразумевается Аммурапи, как раз вступивший на угаритский престол. В своем послании хеттский царь сообщает, что желает допросить человека по имени Ибнадушу, захваченного шикилу, что «живут на кораблях», дабы узнать побольше об этих шикилу/шакелеша
[492]. Нам неизвестно, осуществил ли царь свое желание и что вообще удалось выяснить у этого Ибнадушу.
Принято считать, что данный документ содержит единственное конкретное упоминание о «народах моря» помимо египетских надписей, хотя также предполагается, что могут существовать и другие документы. «Враг из земли Аласия», напавший на последнего царя хеттов Суппилулиумаса II на суше после трех морских сражений против аласийского (то есть кипрского) флота, вполне мог быть кем-то из «народов моря». Вспомним и надпись, найденную в Хаттусе в 1988 году, где, похоже, подразумевается, что Суппилулиумас II сражался против «народов моря», которые высадились на южном побережье Анатолии и наступали на север
[493]. Большинство документов и надписей, за исключением египетских, содержат исключительно общие обозначения («вражеские корабли») и не называют «народы моря» по имени.
Те «народы моря», которые двигались по суше, возможно, также придерживались преимущественно береговой линии, вдоль которой разрушение прибрежных городов открывало для них целые новые области; во многом схожим образом для Александра Великого битвы на реке Граник, при Иссе и Гавгамелах открыли конкретную область древнего Ближнего Востока почти тысячу лет спустя. Ассаф Ясур-Ландау из университета Хайфы предположил, что некоторые «народы моря» могли начать свою миграцию из Греции и, форсировав Дарданеллы, двинуться в западную Турцию/Анатолию. Другие племена — возможно, большинство из них, говорит ученый, — тронулись в путь именно в этот момент и, быть может, примкнули к тем, кто прибывал из Эгейского бассейна; их «маршрут» пролегал вдоль южного побережья Турции — в Киликию на восточной оконечности, а затем в южную часть Леванта по побережью. Если «народы моря» и вправду следовали этому «маршруту», им пришлось миновать город Троя, царства Арцава и Тархунтасса в Анатолии и города Таре и Угарит в юго-восточной Анатолии и северной Сирии соответственно.
Везде в этих точках обнаруживаются признаки разрушения и/или последующего запустения, датируемые приблизительно тем периодом, когда мигрировали «народы моря», но неясно, причастны ли последние на самом деле к гибели царств и городов
[494].
Археологические свидетельства подталкивают нынешних историков к выводу о том, что большинство поселений в Анатолии были полностью или частично покинуты в это время, а вовсе не преданы огню «народами моря». Можно предположить, что, если международная торговля, транспортное сообщение и коммуникации прекратились вследствие войн, голода или иных причин, города, зависимые от торговых путей, могли захиреть и погибнуть, а их население либо постепенно переселялось в другие места, либо бежало в спешке (темпы запустения определялись скоростью коммерческого и культурного упадка). Один ученый недавно заметил, что «разумно допустить воздействие «народов моря» на Киликию и сирийское побережье, однако до сих пор не обнаружено исторических и археологических доказательств какого бы то ни было воздействия «народов моря» на хеттские территории… поэтому истинные причины упадка Хеттского государства видятся скорее внутренними, а не внешними»
[495].
Ярким примером бездоказательного обвинения выступает случай «Телль-Твейни», поселения позднего бронзового века; это был портовый город Гибала во владениях Угарита. Радиоуглеродный анализ побудил археологов и других исследователей заявить, что найдены подтверждения уничтожения Гибалы «народами моря», датируемые конкретно 1192–1190 годами до нашей эры
[496]. Исследователи объявили публично: «Народы моря» были морскими разбойниками различного происхождения. Они предприняли совместное — морское и сухопутное — вторжение, которое дестабилизировало и без того ослабленные империи и царства Ближнего Востока, и попытались подчинить себе территорию Египта. «Народы моря» олицетворяют собой финальный этап долгой и сложной спирали упадка в древнем Средиземноморье»
[497].
