– Эй, ладно. – Тут Финн отрывает наконец взгляд от телевизора.
Наконец-то реакция.
– Хорошо. Что происходит? – спрашиваю я. – Если ты хотел молча попить пива, ты мог бы взять с собой Оливера.
– Я просто хотел подумать.
– И это ты тоже мог сделать в одиночестве. Или во время пробежки по пляжу. Так что ты явно хотел о чем-то поговорить. Так что тебе нужно – дружеский совет или жилетка для плача? – Финн смотрит на меня так, словно не понимает, о чем я говорю. – Я нужна тебе для того, чтобы помочь что-то обдумать? – уточняю я. – Или тебе просто нужно выговориться, чтобы тебя не перебивали?
– А ты так можешь? – спрашивает он.
Я делаю честное лицо:
– На самом деле да.
Финн встает из-за стола и поднимает руку, когда я начинаю возражать.
– Я все объясню. Я хочу выговориться, чтобы меня не перебивали. Но сначала мне нужно еще одно пиво. Или три.
Он делает несколько шагов, и я окликаю его:
– Пусть мистер Фурли даст мне пирожков.
ФИНН ПОЧТИ приканчивает второе пиво, когда наконец начинает говорить:
– Когда я сказал, что приехал сюда по делу, я сказал правду. Знаю, это звучит довольно странно, ведь весь мой маленький бизнес находится в Ванкувере.
Я киваю, испытывая странное головокружение при мысли, что наконец узнаю, почему Финн так долго остается в Сан-Диего. Я чувствую что-то вроде гордости, ведь именно мне он решил рассказать об этом, но совершенно этого не показываю. Я чемпион по умению делать невозмутимое лицо.
– Но это не легкий бизнес, это такой бизнес, когда, если у тебя выдался неудачный год, о’кей, ты можешь покрыть убытки за счет следующего. Но если у тебя выдалось два неудачных года, то все уже гораздо хуже. А несколько неудачных лет и приход крупных коммерческих предприятий… А потом лодки надо чинить… – Он проводит ладонью по лицу и делает большой глоток пива, допивая вторую бутылку, а потом выдавливает из себя тихое: – Да, вот так.
Голова у меня внезапно перестает кружиться. Я могу поспорить, что он не собирается рассказывать мне о специфике своего бизнеса, и на самом деле это даже хорошо, потому что я понимаю, что могла бы быть ему полезной в этом смысле не больше, чем Кайл-диджей. Но я молчу – не столько из-за своей некомпетентности, сколько скорее потому, что понимаю: он не закончил. И я по-прежнему понятия не имею, почему он здесь.
– Не так давно – не знаю, может быть месяц назад, – нам позвонили одни ребята, сказали, что у них есть идея для… – Он замолкает и смотрит на меня. – Для шоу.
– Типа программа о рыбалке? – спрашиваю я.
Улыбнувшись, он говорит:
– Нет. Типа телевизионное шоу.
Ох.
Ох.
Я наклоняюсь вперед, поставив локти на стол:
– А говоря «одни ребята», ты имеешь в виду…
Он моргает:
– Канал «Приключения».
Я чувствую, как мои глаза расширяются:
– Черт побери, Финн. Они хотят делать шоу о вашем семейном бизнесе?
– Они хотят меня, папу, Колта и Леви – всех парней Робертс.
– И ты здесь, чтобы заключить договор? – догадываюсь я. Канал «Приключения» огромный. У Финна подходящие для телевидения лицо и фигура, но… он ведь совсем не белый и пушистый.
Он качает головой и говорит:
– Нет. Понимаешь, одна из наших маленьких лодок сломалась давно, но пока не вышла из строя «Линда», наша самая большая лодка, я вообще не рассматривал это предложение всерьез. Я приехал сюда только потому, что оба мои брата этого хотят, а я не чувствую себя вправе принимать решение единолично, не взвесив предварительно все за и против.
Он снова потирает лицо ладонью:
– Но час назад я узнал, что «Линда» тоже вышла из строя. Я имею в виду совсем. У нас всего пять тысяч на счете в банке, а на ремонт нужно минимум сто тысяч. А может быть, и двести.
Глядя на меня, он произносит:
– И теперь я должен либо согласиться на это шоу, либо совсем потерять наш бизнес. А я не хочу, Харлоу. Это же будет цирк какой-то.
– Ты разговаривал с телевизионщиками до приезда сюда?
– Всего пару писем получил. Я приехал заранее из-за открытия магазина Оливера, а еще Колтон переживал, что у меня будет инфаркт, как у отца, и хотел меня убрать из города. – Он посмотрел на меня. – Я скоро встречаюсь с ними лично. И они прислали мне рекламные материалы.
Мой желудок сжимается при мысли, что у Финна может случиться инфаркт, но при виде его растерянной и смущенной физиономии, когда он упоминает о рекламных материалах, я не могу удержаться от улыбки:
– Рекламные материалы, говоришь? Я должна это увидеть.
С гримасой он лезет в задний карман и вытягивает оттуда бумажник. Выуживает из него глянцевую фотографию 8 на 10: семья сидит в лодке, спущенной на воду.
– Это вот одна из тех фотографий, что они прислали, – он протягивает ее мне. – А еще они сделали логотип и футболки.
Ого. – Я не свожу глаз с фотографии.
Свет выставлен профессионально, цвета яркие. И каждый мужчина на фото являет собой образец сочетания грубости и шика. Это экстремальная рыбацкая версия гламурного каталога JCPenney. Он вырывает фото у меня из рук:
– Ладно, хватит.
Я силой отбираю ее, не давая ему убрать ее обратно в бумажник.
– Так, значит, это твои братья, угу?
– Да.
Финн в центре, между отцом и младшим братом Леви с одной стороны и средним братом, Колтоном, с другой. Понятно, что им всем были даны задания: отец Финна выглядит доброжелательно и расслабленно, Леви сияет, как открытая книга, а Колтон сексуальным взглядом соблазняет камеру. Финн выглядит задумчивым и уставшим от жизни. Все четверо мужчин на этом фото невероятно, до неприличия красивы.
– Что ж, спасибо тебе. Теперь мне придется идти домой и мастурбировать весь вечер.
– Знаешь, если бы это сказал парень, это прозвучало бы суперотвратительно.
– О, прости, Пуделек. Сексуальные двойные стандарты заставляют тебя испытывать недовольство?
Он сухо смеется.
– Какая же ты заноза в заднице, Рыжик!
– Итак, канал «Приключения» хочет делать с вами реалити-шоу.
– Нет. Речь идет о глубоком проникновении в нашу жизнь рыбаков и…
– Это так написано на задней стороне этого гламурного фото? – Я переворачиваю снимок, притворяясь, что ищу надпись.
– Харлоу.
– Финн! – Я снова переворачиваю фотографию и показываю его ему: – Посмотри на этих ребят. Тебе сколько? Тридцать два?
– Да.
