А потом, не сводя глаз с моего тела, он вдруг скользит пальцем вниз и делает нечто настолько неожиданное, что только по тому, как я кричу и кончаю ему в рот с такой силой, с какой никогда не делала этого раньше, он может понять, что мне это нравится.
Финн целует внутреннюю поверхность моего бедра, ягодицы, пупок, хрипя: «Черт возьми».
Потом он переворачивает меня на кровати, спускает мои ноги на пол, чтобы я могла опираться о постель.
– Тебе все еще больно, развратная ты потаскушка? – спрашивает он тихонько, разрывая новую упаковку презервативов зубами.
Я поворачиваюсь и смотрю на него через плечо, с вызовом задрав подбородок:
– Нет.
– Хорошо.
Потому что, когда он располагается сзади и входит в меня так глубоко, что я падаю на кровать, я понимаю, что он собирается оттрахать меня очень жестко и очень грязно.
Это снова наш «Вегас»: дикий, одна его рука у меня на заднице, а другой он вцепился в мое бедро с такой силой, что я знаю – завтра я найду там крошечные синячки. Но только сейчас я понимаю, что такое «Вегас», чем он был для нас. Это не был его привычный «случайный секс», в котором Финн бывал властным и грубым. Это был Финн «несвязанный», Финн, который лежал рядом со мной – его прекрасной, идеально подходящей ему незнакомкой. Это теперь я понимаю, что с кем-то другим он был бы в ту первую ночь очень осторожным – неторопливые, мягкие слова, легкие движения бедер… но со мной он не мог быть таким.
Он мог быть только диким, потому что он чувствовал то же самое, что и я: это внезапное падение всех оков, когда встречаешь того, кто тебя освобождает.
Финн стягивает нас на пол, обняв рукой мою вспотевшую спину, и я чувствую, как его потная грудь прижимается к моей спине, когда он обвивается вокруг меня, входит в меня снова и немедленно начинает опять двигаться, плавно и быстро, своими огромными руками обхватив мои груди.
Он совершенно ненасытен на полу, у стены, снова на кровати – с моими ногами у него на плечах. Здесь, под его уверенными пальцами, я распадаюсь на части с криком, и его зубы впиваются мне в лодыжку. Я вижу, что он тоже близок к оргазму, но он замедляется, вцепившись в мою ногу.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашиваю я, поглаживая ладонями его вспотевшую грудь и опуская ноги по бокам от него.
– Это так чертовски великолепно, – отвечает он, тяжело дыша и наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – Я хочу кончить, но в то же время не хочу.
– Нам некуда торопиться, – мурлычу я, притягивая его к себе, чтобы вся его грудь прижималась к моей.
– Я уже почувствовал тебя без защиты, раньше… – признается он тихо. – Ты хоть понимаешь, насколько ты хороша без этого долбаного презерватива? Я не могу перестать думать о том, какой теплой и сладкой ты была…
Как же я могла забыть о том, что мы сделали в машине? Смесь тоски и тревоги омрачает на мгновение мои мысли.
– Как будто я пытаюсь трахать не тебя, а эту штуку, – смеется он мне в плечо и снова начинает двигаться. Я вспоминаю, каким он был теплым, каким нежным…
Я тоже хочу ощутить это снова. Я толкаю его в грудь так, что он отстраняется от меня, и тянусь, чтобы снять с него презерватив.
– Нет, Харлоу, я не имел в виду…
– Ш-ш-ш, я знаю, – говорю я, беря влажную салфетку с постели и используя ее для того, чтобы на этот раз вытереть его. – Иди сюда.
Я ложусь на спину, подтягиваю повыше его бедра, к самому своему лицу. При всем том, что он делал для меня, он ни разу не кончал вот так.
Расставив колени по бокам от меня, он осторожно проскальзывает между моих губ мне в рот.
– Мать твою… – стонет он, зажмуриваясь. – Ты меня просто убиваешь.
Сначала его движения осторожные, короткие, но потом он становится влажным и голодным и так плотно прижимается к моему языку, что мне ничего не остается, как только издавать отчаянные тихие постанывания, когда он продвигается все дальше. Ничего в мире я не хочу сейчас больше, чем смотреть, как он медленно начинает выгибаться, приподнимаясь, как его руки распластываются по стене над изголовьем кровати, а грудь ходит ходуном от прерывистого дыхания. Он выдыхает короткое: «Сейчас…»
Я приподнимаю руками его ягодицы, скольжу в середину, массируя обеими руками их и яички.
– Если будешь так делать, я кончу тебе в рот, – предупреждает он.
Я только сжимаю сильнее руки и еще сильнее начинаю сосать, а он выгибает спину, содрогается у меня на языке и кончает с самым сексуальным стоном, который мне не приходилось слышать в жизни. Он наваливается на меня, пот капает у него со лба на подушку у меня за головой, он смотрит на меня, ноздри у него раздуваются, а глаза горят, пока я вылизываю и целую его.
Медленно отстранившись, он садится на пятки надо мной, восстанавливая дыхание: «О боже…»
Его член тяжело покоится на моей груди, и я в лучшем случае чувствую себя так, словно меня переехали. Я обессиленная, потная, не способная пошевелиться и, вероятно, самая удовлетворенная женщина в истории сексуальных отношений.
Соскользнув с моего тела, Финн становится серьезным. Он внимательно осматривает мою грудь в тусклом свете уличного фонаря, льющемся из окна. Его пальцы пробегают по уже почти исчезнувшим следам укусов.
– Ты в порядке?
– Да.
Он опускается ниже, покрывая мою грудь частыми поцелуями.
– Мне было нужно это сегодня.
– Мне тоже это было нужно, – говорю я порывисто, делая очень глубокий выдох. – Страшно сказать, насколько.
– Тебе хорошо? – спрашивает он, поднимаясь надо мной в темноте. – Тебе нужно еще?
– Я прекрасно.
Он может опять? Черт побери.
Он наклоняется и целует кончик моего носа, как будто видит выражение моего лица в этой темноте:
– Да.
При всей своей внешней угрюмости и односложных ответах Финн удивительно щедрый любовник. Я в некотором роде потрясена открытием, что мое удовольствие значит для него больше, чем то, что он испытывает, когда я касаюсь его.
– Кто-нибудь говорил тебе, что ты чудо?
Я считаю, что это мои мультиоргазмы виноваты в том, что мой голос слегка дрожит, когда я говорю это.
Но, как и следовало ожидать, он целует меня между грудей: «Нет».
Он идет через комнату в ванную, чтобы попить воды.
– Что ж, тогда на заметку: ты чудо, Солнышко.
Когда он возвращается, матрас прогибается под его тяжестью и я чувствую, как его невероятно теплое тело проскальзывает сзади меня под одеяло. Он старается не толкнуть меня, но вытягивается вдоль моей спины, обвивает мощной рукой мою талию. Свою руку он кладет мне на живот с какой-то новой, захватывающей властностью. Мое дыхание выравнивается, и я наслаждаюсь этим ощущением, находясь на грани сна, где целый окружающий мир совершенен.
