Подпишем ли мы контракт? Или не подпишем? Сроки и условия, которые они предлагают, отличные, деньги – дар божий. Но… это все изменит. Все будет иначе: как мы живем, как люди смотрят на нас, как мы воспринимаем сами себя и как же Харлоу? Как вообще с этим быть? До недавнего времени я и не думал ни о каких потенциальных отношениях. Но сейчас, черт, это важно. Если я не оставлю наш бизнес и семью, у меня не будет возможности постоянно бывать в Калифорнии. И если у Харлоу не припрятан очередной сюрприз за пазухой, она не переедет в Ванкувер в ближайшее время.
Харлоу на палубе нашей потрепанной шхуны – это зрелище, пожалуй, я и не готов наблюдать.
Уверен, что мне стало бы лучше, если бы я поговорил с Анселем и Оливером. И я чувствую себя немножко виноватым за то, что не рассказал им о происходящем. На самом деле в последнее время я виделся с ними гораздо реже, чем мне бы хотелось, поэтому я плутаю по узким улочкам района Газовых фонарей и параллельно присматриваю место, чтобы припарковать свой огромный грузовик и пойти на завтрак вместе с ними. Тротуары в этот ранний утренний час почти пустынны, на улицах встречаются только фуры с продуктами и отдельные приверженцы здорового образа жизни, совершающие утреннюю пробежку. Я замечаю видавшую виды машину Оливера, повернув на Пятую по направлению к «Мериджейн». Оба моих друга сидят в кабинке в дальнем углу, стенки которой увешаны постерами Мика Джаггера, а телевизор чуть в сторонке показывает музыкальный канал.
– Дамы, – говорю я и усаживаюсь рядом с Анселем. – Сегодня великолепная погода.
– Финн, – отвечает Ансель, берет кружку, стоящую передо мной, и наполняет ее горячим кофе из кофейника, который любезно оставлен официанткой. – Мы сделали за тебя заказ. Я выбрал самые мужские блюда из меню.
Я смеюсь:
– Благодарю.
Оливер сидит прямо напротив меня:
– Сегодня утром ты даже не выглядишь таким угрюмым, как обычно. Кому мы должны быть за это благодарными?
– И тебе тоже доброе утро, Оллс.
Оливер наклоняется вперед, ставит локти на стол и поправляет пальцем очки, сдвигая их вверх:
– Ты прав, где мои манеры? Доброе утро, Финниган. Как твои дела?
Ансель рядом со мной хихикает.
– Отлично, спасибо. А как ты поживаешь, Оливер?
– Хорошо, хорошо, – кивает он в ответ. – Я обратил внимание, что ты не вернулся домой вчера вечером. На самом деле ты и так проводил дома не слишком много времени в последнее время. Я начинаю беспокоиться. Молодой человек один, в большом, чужом городе, слоняется по улицам ночь напролет…
– О, тут как будто пахнет историей, которую я не прочь послушать, – подхватывает Ансель, делая глоток кофе.
Но Оливер еще не закончил:
– Ты никогда не был из тех парней, что любят слоняться в одиночку, так что я не могу не спросить тебя: с кем ты был все это время?
– Я был у Харлоу, – признаюсь я. – Мы, хм, виделись.
От дальнейшего допроса меня спасает официантка, которая приносит нам наш завтрак.
– Вау, это действительно по-мужски.
Я внимательно изучаю сэндвич-башню, в состав которого входят тосты, бекон и яичница с ярко-желтым глазком, вытекающим на тарелку.
– Нельзя ли вас попросить принести мне еще вот этого? – спрашивает Ансель официантку, поднимая белую сахарницу с коричневым сахаром.
– Я… – Он замолкает, приложив палец к губам, подыскивая слово. – Э, хм, comment ça se dit? Ну как называется, когда любишь сладенькое?
Официантка моргает минимум раза три, и ее даже пошатывает на месте. Я даже готовлюсь поймать ее, если она начнет падать, но тут она наконец кивает и фокусирует глаза.
– Сладкоежка? – спрашивает она.
– Да! Точно, сладкоежка! И мне нужно побольше вот этого.
Щеки ее заливает румянец, она кивает, забирает у него сахарницу и отходит от стола, удаляясь на поиски коричневого сахара для Анселя.
– Боже правый, Ансель, – вздыхает Оливер.
– Что?
– Я все расскажу Миа, – предупреждаю я.
Ансель опрокидывает миску с ягодами черной смородины в свою овсянку и смотрит на нас, невинно моргая:
– О чем? Что я сделал-то?
– А чего ты просто не трахнул ее прямо на столе? – спрашиваю я. – Мы при этом вряд ли чувствовали бы себя более неловко.
– Она, наверное, теперь беременна. – Оливер показывает ножом в сторону кухни. – Думай, как объяснишь это своей жене.
Я говорю со смехом:
– Уверен, она принесет ему сейчас все сахарницы с коричневым сахаром, который только есть в этом заведении.
– Вы оба такие смешные, – невозмутимо произносит Ансель.
– А кстати, как Миа? – спрашиваю я.
Ансель взглядывает на меня с глупейшей улыбкой, от которой на его щеках появляются ямочки:
– Великолепно.
– Уф. – Оливер опускает вилку. – Лучше не спрашивай его. Лола говорит, ей теперь приходится предупреждать их о том, что она идет. В последний раз она слышала их еще с полпути – аж от подъездной дорожки Джулианны.
Ансель только пожимает плечами и выглядит при этом до отвращения довольным.
– Ну что я могу сказать на это? Я довольно шумный любовник и никогда не пытаюсь приглушить громких звуков наслаждения, которые издает моя жена во время, возможно, лучшего секса в ее жизни. – Он наклоняется, смотрит нам по очереди в глаза и повторяет: – Лучшего.
Мы с Оливером оба взрываемся смехом, когда замечаем, что как раз в этот момент около нашего столика материализуется официантка и ставит огромную миску коричневого сахара перед Анселем. Не знаю, много ли она слышала, но румянец разливается теперь и по ее шее, и по всему лицу, поэтому я предполагаю, что слышала она достаточно.
– Мерси, – снова заговаривает Ансель с широкой улыбкой.
Бедная девушка бормочет:
– Не за что.
А потом разворачивается и уходит в сторону кухни.
– Ненавижу тебя, – говорит Оливер.
– Ты бы не стал никого ненавидеть, если бы у тебя кто-то был.
– А он прав, – соглашаюсь я.
Оливер откусывает кусок от своего сэндвича и пожимает плечами.
– Да ладно. Ты симпатичный, успешный парень, – не сдается Ансель. – Почему ты не найдешь себе кого-нибудь?
– Мы действительно устроим здесь сейчас «Секс в Большом городе»? На всякий случай, если ты не заметила, Кэрри, я только что открыл магазин. Откуда у меня время, чтобы кого-то искать?
– Кто такая Кэрри? – спрашиваю я.
Игнорируя мой вопрос, Ансель отвечает:
– Ты что, издеваешься? Я в твоем магазине был всего несколько раз, но там полно странных сексуальных цыпочек!
