– Но ведь потрясающим? – спрашивает она, поднимая брови, как будто понимает, что я не смогу это отрицать.
– Конечно.
Она облизывает тыльную сторону ладони, сыплет туда соль еще раз и смотрит на нее, задумавшись:
– Честно? Полагаю, я не была уверена, что могу доверять своим воспоминаниям из Вегаса.
– Ты хочешь сказать, что твои воспоминания о том сексе были слишком хороши?
– Ага.
– Но так и было, – заверяю я ее.
– Теперь я это знаю. – Она слизывает соль, выпивает и, схватив дольку лимона со стола, высасывает ее, что-то бормоча влажными губами и морщась. – Жаль, что мужчина, который прилагается к этому пенису, такой выдающийся лузер.
Я сочувственно киваю:
– Точно.
– Ты смешной, – она слегка подалась назад, как будто только сейчас меня по-настоящему разглядела. – Ты смешной, и с тобой как-то неожиданно легко.
– Ты просто пьяная.
Она щелкает пальцами у меня перед лицом.
– Очень может быть. Наверное, текила во мне делает тебя забавным.
Я смеюсь, вытирая рот ладонью.
– Кажется, у тебя настроение улучшилось, – говорю я.
– Просто есть кое-какие обстоятельства, и я стараюсь об этом не думать. И между прочим, – она поднимает свой пустой бокал, – вот это очень помогает.
– И сколько ты уже выпила?
– Достаточно для того, чтобы я перестала беспокоиться слишком сильно, но не так много, чтобы я перестала беспокоиться совсем.
Этот ответ кажется слегка мрачноватым для той, кого я считал легкомысленной, сексуальной и беззаботной. Хотя на самом деле я ведь не так много знаю о жизни Харлоу. Я знаю, что она симпатичная маленькая богатая девочка и что, скорее всего, у ее дверей толпится целая куча богатеньких мальчиков. Я знаю, что она верный друг для Лолы и Миа, что она, видимо, из тех, кто бросается на помощь любому живому существу, что она была движущей силой воссоединения Анселя и Миа. Но кроме этого – ничего, а это совсем не много. Я даже не знаю, кем она работает… и работает ли вообще?
– Хочешь о чем-нибудь поговорить? – предлагаю я без особого энтузиазма.
– Нет, – говорит она и наполняет очередной бокал.
В кармане у меня вибрирует телефон, и теплое, пьяное ощущение покоя тут же сменяется страхом. Не глядя на экран, я знаю, что пришло сообщение, которого я ждал.
Дома мой младший брат Леви сейчас проводит тщательный осмотр и испытания нашего самого большого корабля «Линды», который получил свое имя в честь нашей матери, и судя по тому, как развивались события, я готов спорить, что новости не будут хорошими.
Короткое замыкание в рулевой рубке, ни одна из панелей не работает.
Черт. Хотя существует миллион ругательств, который я хотел бы сейчас написать в ответ, я не спешу отвечать. Вместо этого я сую телефон в карман, наливаю себе текилу и выпиваю. Это помогает.
– Ты в порядке? – спрашивает Харлоу, глядя на меня.
Я стискиваю зубы, чувствуя, как огонь обжигает мне глотку, а потом разливается теплом по телу, опускаясь в желудок.
– Просто немного расстроился.
– Что ж, тогда еще по одной! – Она разливает еще две порции и протягивает одну мне.
Я понимаю, что на самом деле это не поможет. И завтра утром я буду мучиться от похмелья, а может быть, уже и сегодня, чуть попозже, и панели на корабле по-прежнему не будут работать, и все наши гребаные средства к существованию будут в такой же опасности, как и сейчас. Но черт… я действительно хочу забыть обо всем этом хотя бы ненадолго.
Я поднимаю бокал, глядя на прозрачную жидкость, потом наклоняюсь к Харлоу, мои губы почти касаются ее уха:
– Думаю, мы оба помним, что в последний раз, когда мы пили текилу вместе, все кончилось не слишком хорошо.
– Точно. – Она немного отклоняется назад, чтобы посмотреть мне в глаза. – Но здесь поблизости нет часовни, которая работает двадцать четыре часа в сутки и в которой какой-нибудь безумный идиот мог бы поженить нас, так что, я думаю, нам ничего не угрожает.
Вопрос решен.
Харлоу ставит со стуком стакан и морщится:
– О-о-о… не думаю, что могу выпить еще. – Она поднимает руки вверх, делая вид, что считает до тридцати, а затем улыбается. – Еще один, и я упаду лицом в миску с этими чипсами Лондон, которыми она так восхищалась.
Она, может, и сбилась со счета, а я вот нет. Четыре порции за время моего пребывания на кухне с Харлоу и, если не считать Вегаса, я пьян впервые за несколько лет.
Проходит, наверное, уже больше часа, когда наконец возвращается Не-Джо, пахнущий травой. На входе он протягивает мне руку и очень медленно произносит:
– Я Не-Джо. Приятно познакомиться…
Смеясь, я напоминаю ему:
– Да мы уже встречались в магазине, когда Оливер проводил последнюю проверку перед открытием.
Не-Джо издает тихий кудахтающий звук:
– Так вот почему ты мне показался знакомым.
Это было три часа назад. Этот парень, должно быть, не выпускает косяк изо рта.
– Ты же лесоруб из Новой Шотландии, да? – спрашивает он.
– Вообще-то рыбак из Ванкувера.
Харлоу взрывается смехом.
– Бедный Финн!
Он переводит взгляд с меня на Харлоу и обратно.
– Так вы, ребята, тоже познакомились через Оливера, да? – интересуется он.
– Не совсем, – отвечает Харлоу и смотрит на меня с глуповатой улыбкой. – Финн – мой бывший муж.
Глаза Не-Джо становятся круглыми, как блюдца.
– Бывший муж?!
Кивнув, я подтверждаю:
– Это правда.
Парень изучающе посмотрел на Харлоу. Он оглядывает ее с ног до головы так, что мне хочется двинуть ему по морде, чтобы он опомнился и перестал на нее пялиться.
– Ты выглядишь недостаточно старой для разведенки, – наконец заключает он.
Я выступаю вперед, чтобы отвлечь его внимание от ее груди:
– А я? Достаточно?
Теперь он смотрит на меня, но куда с меньшим интересом:
– Ага, действительно. Ты же старше ее, да?
– Да, – говорю я и смеюсь, а Харлоу радостно хихикает мне в ответ. – Спасибо.
Не-Джо сует руку в корзинку с чипсами на столе и спрашивает:
– Наверное, неловко тусить на вечеринке со своим бывшим?
Она машет рукой:
– Неа. Финн – очень добродушный парень.
– Вот как? – удивляюсь я, и это вызывает у меня смех, потому что меня можно описать почти любым словом, но только не «добродушный».
