На двери подъезда Подберезского была установлена новая система кодового замка. Хочешь – набери номер квартиры, и ее хозяин тебе откроет. А можешь к номеру квартиры добавить четыре кодовые цифры, и дверь откроется сама. Если знаешь цифры, конечно. Рублев знал. Раздался громкий писк и щелчок. Комбат стал подниматься, удивляясь неистребимой страсти нашего человека гадить там, где живет. И вроде дверь постоянно закрыта, нет здесь ни алкоголиков, ни чужих, а на каждом этаже валяются пустые бутылки, бумажки, окурки, стены исписаны.
– Да, не родился еще тот человек, который научит нас порядку, – вздохнул Рублев.
Подберезский выскочил на звонок, держа в руке “мобильник”.
– Привет, Иваныч. Вот ты у нас кремень: раз пообещал, значит, сделаешь. Не то "что некоторые.
– А в чем дело?
– Звонили Сашка с Геной. У них ЧП, сразу за Тулой екнулась фура с черешней, полетел задний мост. Товар нежный, да и выходные начались, самая торговля. Короче, ребята арендовали у соседей вторую фуру и помчались выручать товар. Но есть новости и похуже. Еще раньше мне звякнули девчонки. Они, нахалки, договорились между собой и отказываются в такую погоду ехать без палатки. И вообще, энтузиазм их угас, как прогоревшие дрова. Эх, Комбат, им бы сейчас полную выкладку и марш-бросочек по пересеченной местности. В такую-то погодку. Думаю, они бы запомнили это на всю жизнь.
– Грубый ты, Андрей, и толстокожий, как мамонт. Ну не хотят девочки мокнуть, я их понимаю. Тем более по возрасту они уже не девочки, а вполне зрелые женщины, всем около тридцати. Им хочется комфорта, теплого солнышка, а не сырости.
– Что ты говоришь, Комбат? Сам ведь в любую погоду сутками мотался по лесам и пустыням.
– Э, Андрюша, нашел с чем сравнивать. Тогда для меня существовали только две вещи – я сам и поставленная задача. Все остальное типа жары, холода, снега, хоть града с камнями в условия задачи не входило и поэтому существовало где-то рядом, вне моего пути. Но в остальном я нормальный человек, без мазохистских наклонностей и отдыхать предпочитаю тоже с комфортом, а не сидя задом в грязной луже. А в подтверждение моих слов дай-ка я развалюсь на твоем диванчике.
– Но ты же купаться обещал, а вода всего пятнадцать градусов.
– Целых пятнадцать, и это только снаружи. А прибавь сорок градусов, которые будут внутри.
Рублев развалился на диване и ухватил телевизионный пульт:
– Дома почти не смотрю, так хоть здесь взгляну… Слушай, чего он по-английски шпарит?
– Это, Иваныч, со спутниковой антенны. Сейчас сделаю.., вот теперь жми на любую кнопку.
– Нажал. Боже, что за уроды! Андрей, может, это уже не спутниковое, а инопланетное телевидение?
– Нет, Иваныч, все нормально, это телепузики. Говорят, маленькие дети от них без ума, готовы смотреть часами.
– Какие, однако, дети пошли, Андрей, какие странные дети. Я в их годы.., хотя в их годы у меня дома не было телевизора. Мы всей гурьбой бегали смотреть детский боевичок “Седьмое путешествие Синдбада в страну циклопов”. Интересно, смогли бы нынешние дети досмотреть его до конца? Ладно, не буду мучить твой “ящик”. А где остальной народ?
– Так остались лишь два Николая, Крылов и Свиридов. Они вот-вот появятся.
Коротко дзинькнул домофон. Подберезский снял трубку, буркнул что-то вроде “открываю” и ткнул пальцем в кнопку.
– Легки на помине, – улыбаясь, сообщил он.
– Что же ты, мне код сообщил, а ребятам нет, – укоризненно сказал Комбат.
– Да говорил я им, только у них головы дырявые, вечно забывают.
Дверь распахнулась, и в квартиру вошли два Николая, причем Свиридов тащил в руках ящик водки.
– Так мы едем или ну его? – спросил Крылов, поздоровавшись с Подберезским и Комбатом.
– Сейчас узнаем, – сказал Андрей, доставая “мобильник”.
Крылов с деланным безразличием пошел на кухню, налил себе воды из-под крана.
– Мало ему там воды, – Комбат указал на окно, где уже час, то морося, то усиливаясь, лил дождь.
– Девочки предлагают отложить мероприятие до солнечных времен. Тем более Саша с Геной заняты, а без них мы теряем треть мужского состава. Итого нас осталось четверо. Можно никуда не ехать, хотя Иваныч обещал занятный аттракцион под названием “Купание Комбата в ненастную погоду”.
– Искупаться я могу и в ванне, а вот мясо жалко. Весь рынок обошел, пока выбрал, его жарить на сковороде просто кощунство. Да и мне интересно узнать, не разучился ли я разводить костры в проливной дождь.
Оба Николая по привычке слушали Комбата уважительно, но чувствовалось, что ехать им не хотелось. Подберезский держался свободнее, поскольку сам уже много лет руководил и, можно сказать, никому не подчинялся.
– У меня в духовке есть гриль с вертелом. Это тот же жар от углей, только равномерный, со всех сторон. А в лесу сырость, костер Иваныч разведет, тут я готов спорить с кем угодно и на что угодно, но продержится ли в такую погоду жар от углей?
Комбат был вынужден признать правоту Андрея. Действительно, кое-каких нюансов он не учел. Крылова отправили по магазинам закупать фрукты, зелень и хлеб, которые должны были взять женщины. Комбат с Подберезским разбирались в устройстве гриля, поскольку Андрей в жизни им не пользовался. Свиридов тихо бренчал на гитаре. Они не спешили, впереди был целый день. Крылов пришел и снова исчез. Он решил отогнать на место свою машину.
За стол сели в начале первого. Комбат придирчиво испытал получившееся изделие. Вкус его устроил, а вот запах – нет. Пахло жареным мясом и еще чем-то неживым, а должно было ароматом леса, древесного угля, сосновых шишек.
– Обидно, – сказал он. – Живем в одном городе, а собираемся редко, только если кому-то срочно требуется помощь. А так, пообщаться – раза два-три в году, да и то вечно что-то мешает.
– Ну, Комбат, месяца не прошло, как мы у тебя сидели. Да, перед этим давно не собирались, но, если кто-то в беде, мы всегда придем на выручку.
– Верно, – согласился Комбат. – Давайте выпьем за настоящую мужскую дружбу, – он опрокинул в рот содержимое стопки и с грустью добавил; – А все-таки жаль, я в этом году еще не был за городом, в лесу.
Комбат даже представить себе не мог, что в скором времени его будет воротить от чрезмерного общения с природой.
* * *
Анастасия Леонидовна сама толком не понимала, с чего это она так увлеклась рубинами. Желала заполучить драгоценные украшения? Но для этого были другие, более простые пути. Выполняй и перевыполняй указания Волыны, и будут деньги, на которые она сможет купить не только рубиновые, но и бриллиантовые, изумрудные, жемчужные изделия. Да и относилась она к драгоценностям куда спокойней других женщин, рассматривая их скорее как запасной капитал на черный день. Сказывалось-таки тяжелое детство.
