Присутствие Бога было разлито в монастыре буквально повсюду. Оно ощущалось в намоленных за столетия храмах, в советское время полуразрушенных и отреставрированных только в девяностые, когда из Оптиной убрали сельскохозяйственное ПТУ. Присутствие Господа чувствовалось и в прекрасных цветах, над которыми вились пчелы, и на тихом кладбище с могилами настоятелей и монахов… Нет, Господь отнюдь не пребывал на пенсии, как кощунственно предположил Иван Теличко. Напротив, Всевышний действовал в ногу со временем. Лина увидела этому сразу несколько доказательств. Во-первых, все монахи ходили по Оптиной со смартфонами. А с кем может общаться человек, который отрекся от всех мирских проблем? Вот именно, ни с кем, только с Всевышним. Видимо, как в старом анекдоте, связь с Ним в монастыре прямая, без коммутатора. Во всяком случае, вай фай в храмах и на территории монастыря работал явно лучше, чем в санатории. Лина с изумлением увидела, что иеромонах, прежде, чем принять исповедь у паломника, вначале прочитал все входящие сообщения в своем айфоне и только потом величаво произнес: «Внимательно слушаю тебя, сын мой». Лина поспешно отошла в сторонку, чтобы не нарушить тайну исповеди. Хотя какие тут тайны? По хитрой и одновременно обаятельной мордахе молодого паломника было видно, что паренек регулярно нарушает заповедь "не прелюбодействуй".
Когда иеромонах отпустил юному прихожанину грехи и тот наконец направился к выходу, Лина решилась задать вопрос, ради которого приехала в обитель:
– Святой отец, вы случайно не помните молодого парня Митяя из санатория имени Ленина? Мне рассказывали, что он раньше сюда частенько приезжал.
– Как же не помнить, помню, – вздохнул иеромонах, немного подумав. – Димитрий и сейчас нас не забывает, приезжает на исповедь и причастие. С детства он с бабушкой сюда паломником приходил. Спасибо ей, мальчик вырос набожным и по-прежнему печется о своей душе. А что с Митей?
– Да с ним-то ничего, а вот мать его Маргариту почему-то добром никто из односельчан не поминает.
– Об этом, дочь моя, в Писании сказано: «Кто безгрешен, пусть кинет в нее камень». Маргарита, кстати сказать, при крещении она получила имя Мария, в молодости грешила лихо. Но прошли годы, заблудшая овца раскаялась и стала примерной прихожанкой соседнего храма Николая Угодника. К нам на службу тоже нередко приезжает, святую воду из источника берет.
– Батюшка, благословите на поиски истины. В нашем санатории погиб молодой журналист из Москвы. Боюсь, что случился грех убийства – вздохнула Лина. – Вот я и думаю, не связано ли преступление как-то с Маргаритой, матерью Митяя.
– Смиритесь, матушка Ангелина. Все это дела давно минувших дней. Вообще-то на ваш вопрос только полиция сможет ответить, – пожал плечами иеромонах.
Насельник монастыря перекрестил Лину и дал понять, что беседа окончена. Мол, богу богово, а полиции – полицейское. Монаха призывали к себе мирские дела. В кармане его старого подрясника давно уже шмелем жужжал-надрывался виброзвонок айфона.
Лина попрощалась со слугой Господа, активно использующим гаджеты в работе, и поспешила за своей туристической группой – слушать о чудесах, с завидной регулярностью происходивших в монастыре по сей день.
Еще одним доказательством того, что Господь не ушел на пенсию, а трудится изо всех сил, стало для Лины сообщение козельского экскурсовода Александра Николаевича. Он доложил группе, что всех старцев из оптинского скита не так давно отправили на повышение. Старец Илия проживает теперь в поселке Переделкино под Москвой и исповедует весьма важных персон, а второй старец, Власий, принимает страждущих в городке Боровске Калужской области. В общем, Господь и поныне трудится в поте лица, выстраивая свою вертикаль.
Ну, а третьим и самым главным доказательством активной работы Господа стало для Лины то, что Господь вразумил ее. В монастыре Лину вдруг осенило, что в этот провинциальный санаторий она попала не случайно. Испытание, посланное свыше, помогло почувствовать главное. Пообщавшись в первые дни с инвалидами-колясочниками, с матерями детей-аутистов и с больными стариками, она поняла, что ее жизнь по сравнению их ежедневной борьбой за существование весьма легка и приятна, так что гневить Господа унынием – грех. С подобными смиренными мыслями Лина возвратилась к ужину в санаторий, не подозревая, что главные встречи и открытия у нее впереди.
Правнучка хана
Вечером Лина заметила у входа в корпус знакомую пожилую даму в инвалидной коляске. Вспомнила, как бойко та пела под баян вместе с хором бабушек. Почти стемнело, однако на даме по-прежнему была кружевная белая шляпка и нарядная легкая кофточка, украшенная ниткой морского жемчуга. Ее помощницы нигде не было видно. Рядом с дамой в шляпке сидела баба Зоя и утешала калеку, как могла.
– Ушла! – возмущалась дама в коляске. – Опять усвистала! Бросила меня, беспомощного инвалида, и помчалась на танцы. Чтоб ей, засранке деревенской, околеть на танцплощадке! Совести нету! Ни капельки! А вдруг за то время, пока она ж@пой под музыку крутит, мне что-нибудь понадобится?
– Не шуми, Надира, скоро твоя чучелка явится, – подала голос баба Зоя. В ее уверенных интонациях чувствовалось знание жизни. – Как миленькая прибежит с поджатым хвостом. Сама подумай, кто ее, страшилку этакую, приглашать на танец станет? А у стенки стоять – удовольствие маленькое. Я, например, принципиально не хожу на эти танцы-шманцы. Глазеть, сидя на лавочке с палкой, кто там и как отплясывает и с кем шуры-муры крутит –это не по мне. Сплетничать на скамейке не люблю. В былые годы я сама танцевала так, что пол под каблуком трещал! От кавалеров отбоя не было.
– А ко мне в молодости богатые женихи сватались. – неожиданно похвасталась Надира. – Я ведь правнучка татарского хана.
– И кому ты дала? Ну, я имею в виду, дала согласие? – полюбопытствовала баба Зоя, зевнув. Видимо, она слушала эту историю не в первый и даже не во второй раз.
– Кому дала, тот слова доброго не стоит. Все быстро промотал, скотина. А потом вообще спился и умер. Хорошо, что мне от родителей кое-что досталось. Не только сиделку могу себе позволить, но еще и домработница убираться раз в неделю приходит.
Баба Зоя исподтишка взглянула на часы. Лина вспомнила, что вечером по России 1 обещано «Петросян-шоу». Неудивительно, что соседка по комнате стала тяготиться обществом болтливой старухи.
– Ступайте, Зоя Ивановна, в номер, поздно уже, – предложила Лина. – Я тут с уважаемой Надирой посижу, дождусь ее помощницу, а заодно и свежим воздухом на ночь глядя подышу.
Надире, похоже, не слишком понравилась внеплановая «смена караула», однако восточно-льстивое «уважаемая» сработало, и она натянуто улыбнулась Лине.
– Вы здесь в первый раз? – завела Лина светский разговор, поскольку долго молчать было невежливо.
– Ээээ, милая, я в этот санаторий приезжала, когда вы еще в школу бегали, – надменно процедила «татарская ханша».
– И что, как тут раньше было? – спросила Лина, чувствуя, что усталость с нее мигом слетела, словно и не было длинного жаркого дня и утомительной поездки в микроавтобусе. Блеснула надежда, что старуха кое-что знает о прошлом Санатория имени Ленина?
