Глаза Морышкина зыркнули из-под капюшона на Лину злым огнем. Он помолчал и внезапно обратился к Алле:
– Ладно, скажу, что думаю, начальница. Терять мне и вправду нечего. Виноватыми в итоге всегда оказываются простые люди, а не московские буржуи в шоколаде типа Воронова.
– Ну, так расскажите о нем подробнее, – попросила Белова.
– Воронов всегда считался в столице важной шишкой, – продолжал подозреваемый. – Ну, а мы-то знали, что он в «Черную розу» ездит не только затем, чтобы с девочками расслабиться. Он был самым настоящим теневым владельцем борделя. В то время там крутились огромные деньги, большой процент от прибыли шел в Москву. Только напрасны все ваши труды, госпожа следователь. Прошло уже два десятка лет, никто ничего не докажет.
– Для этого ты Маргариту придушил? Сволочь! Надеялся, что все будет шито-крыто? – не сдержалась Лина.
– Марго сама виновата. Она что-то почуяла, стала ночами кружить возле стройки, вынюхивать, как лиса возле курятника, принялась ко мне приставать с расспросами. Достала, сучка, ну прям до печенок! А ведь двадцать пять лет назад как я ее обхаживал – не дала! Начальству нажаловалась. И Ворон тогда велел мне от нее от@биться. Вот я и решил, что проще от этой старой бл@ди раз и навсегда избавиться, чем постоянно думать, что она побежит в ментовку на меня стукануть. Тем более, что Марго все знала про «Черную розу». Уж ей-то было не знать! И девочки, и клиенты – все вокруг нее крутились. Она же там главной была, девки слушались ее беспрекословно, как мамочку.
– Она знала, что Кристина не просто исчезла, а была убита и закопана в двух шагах от «Черной розы»? – быстро спросила Лина.
– Конечно знала, – усмехнулся Мормышкин. – на ее глазах все и произошло. Я тогда силу не рассчитал, хотел Кристинку просто припугнуть. Ударил, как котенка об стенку, она и померла. А Марго все это видела, но убрать ее заодно с Кристинкой я не решился. Ворон бы меня за это сам упаковал, потому что Марго ему в тот момент была нужна, она в своих руках девок крепко держала. Эта ведьма, ясное дело, грозилась настучать на меня ментам, но я ее как следует припугнул. Сказал, что ей самой скоро капец придет, если она инфу про бордель ментам сольет. У Ворона, мол, все в местной полиции схвачено, ей это не хуже, чем мне известно. Если мы ее за излишнее любопытство придушим, как куренка, менты особо копать не будут. Марго знала, что я не шучу, и, вроде, смирилась. Но меня не обманешь. Все эти годы она хотела мне отомстить. Сука… Бывало, случайно встречу ее в санатории, так она каждый раз буквально насквозь своими синими буркалами прожигает. Когда коллектор копать принялись, она первым делом туда приперлась. Вот, скажите, кто ее звал? Я знал, что рабочие еще немного копнут, и на труп Кристинки наткнутся. В общем, решил сам траншею раскопать и останки перепрятать. Маргарита, когда застала меня той ночью с лопатой, все сразу поняла. Сказала, что, мол, Кристинкина замученная душа мне ни на этом, ни на том свете покоя не даст. В общем, выбора она мне не оставила. Ну, и я заставил ее замолчать аккуратно, никто бы стопудово ничего не узнал. А до этого… Ну да, прежде, чем задушить, я ее изнасиловал. Уж очень зол на нее был, гормон в голову ударил. К тому же, за двадцать пять лет у Марго должок передо мной накопился, причем с процентами…
В общем, госпожа следователь, если бы эта сладкая парочка из Москвы ночью не притащилась к траншее, все было бы норм и шито-крыто, я вас уверяю.
Мормышкин злобно зыркнул на Башмачкова, а потом потер ногу в ортезе.
– Нога и так была сломана, а этот долговязый урод ее доломал.
Подозреваемый набрал в рот побольше слюны и плюнул в сторону Башмачкова, но не достал.
– Эй, верблюд, полегче! – возмутился Башмачков. – А то еще двину! Лучше расскажи Алле Романовне, куда слинял твой осиплый подельник.
– А я откуда знаю? – пожал плечами Мормышкин. – Если по чесноку, то он не осиплый, а Хрипатый. Когда нервничает, голос у него срывается. Такой вот слабак. Интеллигент, блин!
– Ну, и где же может находиться наш второй подозреваемый по кличке Хрипатый? – поинтересовалась Аллочка уже официальным тоном. – Если, Мормышкин, вы будете активно сотрудничать со следствием, это поможет выделить ваше дело в отдельное производство и смягчит ваш приговор. Кстати, а почему этот ваш Хрипатый сбежал с места происшествия, если он не убивал ни Маргариту, ни Кристину?
– А это вы у него спросите, если найдете! – хмыкнул Мормышкин и добавил: – Больше я вам ничего не скажу. Хотя Ворон по-любому меня в тюряге достанет и прикончит. Я и так слишком много тут наболтал.
Большой Шурик идет ва-банк
– Дорогая Жанночка, ты, как всегда, очаровательна! – Большой Шурик неожиданно легко для его комплекции впорхнул в ресторан и этаким ловеласом подскочил к столику, где его ожидала нарядная и искусно накрашенная Жанна. Он почтительно поцеловал даме руку, потом чмокнул в щечку и наконец вручил изысканный букет из желтых роз и садовых ромашек.
– Вот это да! – ахнула Жанна. – никогда не думала, что розы могут так красиво сочетаться с незатейливыми цветами.
– Я решил, что этот букет очень подходит тебе, дорогая Жанночка. В тебе ведь есть и холодная красота, и милая душевность, да чего только в тебе, девочка, ни намешено! – рассмеялся Соколов. – Ну, рассказывай, деточка, как ты поживаешь.
– Александр, да что тут рассказывать! Догадываюсь, что ты уже все знаешь. Желтая пресса нашла новую тему для обсасывания – наш развод с Петром – и не оставляет ни его, ни меня на день в покое. Удивляюсь, почему Петр не уймет всю эту свору, у него ведь есть рычаги влияния на прессу и высокие связи…
– Врать не буду, кое-что слыхал, – сочувственно вздохнул Соколов. – Честно говоря, старый друг Петр меня сильно удивил. Казалось, сколько лет я его знаю, а червоточинки то и не заметил. Что лукавить, все мы, мужики, не без греха. Но семья – это святое. Да, Жанночка, святое! Как бы я в прежние годы ни гулял, всегда знал, что жену и детей мне ни одна телочка, даже самой что ни на есть модельной внешности, не заменит. Жена – это жизнь и судьба, а любовнице нужно только бабло. Эх, признаюсь, Жанночка, раз уж у нас с тобой такой откровенный разговор пошел… Я ведь тоже не раз вел себя как круглый идиот. Попадался бывало на уловки этих бл…, ну, в общем, этих наглых щучек. Они же как пылесосы, эти девки! Все высосут из бумажников и с банковских карт, все карманы обчистят, ничего не оставят. Знаешь, Жанна, я слышал, что та молодая дрянь, которая твоему Петру голову и еще кое-что вскружила, девка не промах. Довелось мне, как говорится, уловить краем уха, что аппетиты ее растут с каждым днем. В общем, я пришел тебе сказать, Жанночка, что ты очень и очень рискуешь, дорогая.
– Чем же это я рискую? – напряженно спросила Жанна, уже догадываясь, куда клонит Соколов. – Я вообще-то развожусь с Петром. Многие жены на моем месте все терпели бы ради денег и статуса и делали бы вид, что у нас по-прежнему крепкая семья. Лишь бы не оказаться после сорока без мужа и без средств. Ты же знаешь, Александр, я не такая. Меня не на помойке нашли. Я девочка из хорошей семьи, у меня собственный бизнес, обширные связи в руководстве города. Ты уже наверняка читал об этом в желтой прессе. Пускай теперь суд решает, как нам делить все нажитое. Но я твердо решила: буду требовать раздела всех его активов и всех наших средств поровну. Петр нажил свой капитал в браке со мной, у нас трое детей, поэтому ни на какие подачки я не соглашусь.
