– Совсем ты меня смутила, Лидка! Может, ты и права. Но Танюшке уже три годочка! Она знает и меня, и Гришку. Всё время и так про отца спрашивает. Как же я могу её оставить у тебя?
– Господи! Так ведь она – ребёнок. Ей будет хорошо у меня. Если ты не будешь приходить, то забудет вас. Я для неё матерью стану. Ну как, сестричка? Согласна?
– Ну давай попробуем на время! – неуверенно ответила Маша.
– Нет, сестра! Это надо решить раз и навсегда! Напишешь мне отказную от Танюшки, а я удочерю её. Только так, дорогая.
– Боюсь я! А как Гришке потом объяснять буду?
– Да сколько тебе говорить, забудь ты про своего Гришку! Нет его! У тебя новая жизнь! С твоей красотой у тебя здесь женихи покруче твоего ненаглядного будут! Выбирать ещё будешь!
– Ну ладно, что ж! Пусть так и будет, – не придя в себя от неожиданности, пролепетала Маруся.
– Вот и молодец! Завтра же всё и порешим! Только ты к нам после этого ни ногой! Я к тебе сама буду частенько наведываться и про Танюшку всё буду рассказывать. Ванечку поднимай!
День завершился. Новый день страшил Марусю своей неизвестностью.
22
Проворочавшись целую ночь, раздумывая обо всём случившемся, с измученным лицом утром Маша, взяв за руку Ваню и собрав свой небольшой скарб, перешла на новую квартиру.
Организация помогла с местом в яслях. Всё складывалось, казалось, как нельзя лучше. Работа оказалась неутомительной и несложной, гораздо легче, чем была на Севере. Маша обрела в себе уверенность.
– Сестра, новоселье надобно отметить и начало трудовой жизни! – обратилась к Марии Лида через несколько дней после вселения её в новое жильё. Решили это сделать в первый же выходной.
К намеченному воскресенью у Маши всё было готово. Но каково было её удивление, когда вместе с Лидой к ней в квартиру ввалился её начальник Пётр Михайлович.
– Ты не возражаешь против гостя? Сестрица! Он не с пустыми руками к тебе! Закуски и выпивки приволок кучу! Принимай гостей, хозяйка!
– Да, конечно, я буду рада! – пролепетала, растерявшись, Мария.
– Зови меня просто Петя! – протягивая ей руку и глядя прямо в глаза, улыбаясь, предложил Пётр Михайлович.
– Ой, а выпивки сколько! Кто ж всё это выпьет?
– А мы и выпьем! – весело улыбаясь, ответил Пётр.
– Да много ведь!
– Да и нас немало.
Маруся слабо что помнила. Были бесконечные тосты, поздравления и пожелания. Были горячие руки Петра и поцелуи. Неизвестно, когда исчезла Лидия, и они остались вдвоём. Что-то лопотал Ванечка, дёргая её за подол. Всё как в тумане!
Очнувшись утром в постели с Петром, Мария пришла в отчаяние.
– Что ты хотела, малышка? Ты думаешь, что просто так тебя на работу взяли, мальчишку в ясли устроили и квартиру дали? Да мне Лидка все уши прожужжала о тебе. Я велел ей фотку твою показать, приглянулась ты мне. Вот и подготовил почву… На работу взял, ну и всё прочее…
– Так это всё Лида!
– А что плохого она сделала? Дурёха! Не приглянулся я, что ли, тебе? Так все бабёнки клеятся, особенно одинокие. А ты ничего, свеженькая, деревенская, ядрёная! – посмеиваясь, говорил Пётр. – Всё нормалёк, Маруся! Полюбимся, пока молодые!
– Петя, у тебя, поди, жена есть, дети?
– А как же, всё как полагается!
– А я как же?
– А ты мне люба! Марусенька, цветочек мой!
Пётр обнял и притянул к себе Машу.
– Петя, мне на работу надо собираться!
– Не бойсь! За опоздание не выгоню. Давай на свежачка водчонки глотнём, а то голова трещит! Хорошо мы вчера гульнули! А говорила, что не пьёшь! Однако раскушала, красавица моя! Да кто ж от неё откажется, особенно если дармовая!
Голова, действительно, раскалывалась, тело словно ломало. Маша выпила из протянутого Петром стакана. Всё как-то легче и веселее стало. Она с настроением оделась в рабочую одежду, разбудила спящего на диванчике Ваню, собрала его в ясли, и все вышли из квартиры.
– Что, красавица, вечерком наведаюсь к тебе?
– Даже не знаю, Петя! А семья твоя как же?
– А это не твоё дело!
Вечером Пётр пришёл опять с гостевой бутылочкой. И всё пошло как во сне… Маруся понимала, что жизнь начала плохо, но Пётр, когда она была неласкова с ним, угрожал, что уволит её. Всё закрутилось, завертелось, как и началось.
23
– Маруся что-то загостилась у Лидки! Кабы чего не случилось, Гриша! – забеспокоилась Евдокия Тимофеевна после месячного отсутствия дочери и внуков.
– Думаю, она навовсе уехала! Я так сразу подумал. Посмотри, ведь она всю одежонку ребячью забрала. А зачем ей это делать, если только собралась погостить?
– Что ж сразу об этом не сказал? Я даже внимания не обратила!
– Что тут говорить! Всё едино, не удержишь! Сорвалась девка, теперь уж трудно её на место вернуть. Гришке надобно отписать о том, что Машка в город подалась. Завтра и напишу.
Евдокия Тимофеевна поделилась своим открытием со снохой.
– Да уж мы давно так с Савелием думаем. Сбежала из дому Маруся! Григория надо вызывать! Пущай разберутся между собой!
– Отец сегодня обещался отписать письмо.
Через пару недель старики получили ответ.
Гриша писал, что сошёлся с хорошей женщиной и намерен с ней поехать в Южный Казахстан, откуда она родом. После того как устроится там, приедет к ним, будет просить развод у Марии и намерен забрать всех детей.
Евдокия безутешно плакала. Старость ли это сказалась или отчаяние, только слёзы у неё катились по щекам постоянно. Она даже этого не замечала. Пожилая женщина резко сдала, похудела, стала молчаливой. Однажды, оставшись дома наедине с Варей, поделилась с ней своими мыслями о приближающейся кончине.
– Что вы, мама! Не надо так думать. Всё образуется. Вот приедет Григорий, Маруся домой вернётся, и всё наладится. Мы уж больше никуда их не отпустим. Сначала у нас поживут, а там и сами отстроятся, – утешала её Варя.
– Нет, Варварушка, должно, не увижу я больше своей доченьки! – тихонечко вздыхая, промолвила Евдокия.
И словно приготовилась она к смерти. Замолчала, всё больше прилегала на кровать, которая и не заправлялась даже. Григорий Фёдорович ничего не мог сделать с ней. Он тоже осунулся и загрустил. Так, почти в молчании, старики потухали, искорка жизни, казалось, вот-вот погаснет.
Савелий с Варварой сетовали на Марию, которая, по их разуменью, и была виновницей того, что происходило со стариками.
24
Марусино разгулье продолжалось недолго, жена Петра написала письмо на его работу. Пётр тут же уволил Марусю и велел освободить служебное жильё. Идти было некуда. Лидия её ни в какую не пускала к себе из-за Танюшки, которой, со слов Лиды, жилось у неё хорошо. Пришлось возвращаться домой.
