Клавдий, чьи глаза никак не желали раскрываться, неторопливо отпер ворота ключом на гремящей связке; Ивга ждала. Это казалось старинным, а оттого весомым и уважаемым обрядом – непременно отпереть ворота, стоящие, в общем-то, средь чиста поля. У подгнившего деревянного столбика имелся красноголовый, полускрытый травой гриб.
Скрипучие створки приоткрылись. Одна из них тут же повисла на последней уцелевшей петле – что не помешало Клавдию галантно пропустить Ивгу вперед.
В доме пахло застоявшейся сыростью. Метнулась со стола зазевавшаяся мышь; к грохоту упавшей кружки присоединился мелодичный звонок. Ивга вздрогнула; Клавдий вытащил из кармана телефонную трубку.
– Глюр… нет, не желаю слушать. Знаю… У меня двадцать часов. Нет. Считай, что на это время я умер.
* * *
Река пряталась, утопала в островках камыша, в низких скрюченных ивах. У берега обнаружился мосток, полуразвалившийся, как ворота и как сам дом; Клавдий прихлопнул камнем опасно торчащую головку ржавого гвоздя.
– Холодно, – сказала Ивга с нервным смешком. – И вода холодная тоже…
– Вода теплая, – возразил Клавдий серьезно.
По противоположному берегу, свободному от камышей, но зато илистому и топкому, бродили белые гуси.
– У меня купальника нет.
– Тоже мне невидаль – голая ведьма…
– Не смейтесь.
– Хорошо, я отвернусь. Гусей ты не стесняешься?..
Ивга бросила одежду на мосток. Опасливо косясь на Клавдия, демонстративно глядящего вдаль, подобралась к краю доски и заколебалась было – трухлявый мосток, оскорбленный ее сомнениями, попросту взял да и подломил подгнившую доску. Ивга, взвизгнув, плюхнулась в реку.
Чисто. Прозрачная вода, обнимающая чистое тело. Чистое, до родинки, до волоска…
Она нащупала ногами дно. Дернулась от прикосновения водорослей, встала, поправила волосы. Гуси сбились в стайку и неторопливо форсировали реку.
– Смотри, они сюда плывут, – с беспокойством сказал Клавдий.
– Ну и что?
– Я их боюсь. – В голосе Великого Инквизитора ей послышалась искренняя озабоченность.
– Гусей?
– Плывут же, заразы!..
Ивга опустила лицо в воду. Открыла глаза; мир сделался неверным и расплывчатым, прикосновение водорослей больше не казалось противным, а вокруг Ивгиных бедер кружилась стайка мальков, вспыхивая время от времени резким серебряным сполохом.
Она выпрямилась, стирая воду с лица. Инквизитор – вот это действительно зрелище, Великий Инквизитор в полосатых плавках – сидел на краю мостка; незагорелая кожа его бросала вызов своей белизной – вызов лету, солнцу и множеству морских курортов, которыми владеет, как говорят, вездесущая контора верховной Инквизиции… А мелкие клерки, небось, уже всю шкуру прозагорали, подумала Ивга с внезапным возмущением.
– А говорят, что у мужественных людей волосатая грудь. И ноги…
– Вывод? Я не мужественный или я ноги брею?
– Вывод – брешет молва…
Инквизитор неуверенно пожал плечом:
– Это комплимент?
На правой стороне груди у него белел полукруглый шрам. Ивга знала, что точно такой же, но только меньше, имеется и на спине; она хотела спросить, откуда – но в последний момент прикусила язык. Хорошо быть бестактной, но не до такой же степени…
По небу плыл самолет – серая иголка, тянущая за собой белую нитку шлейфа; гусиная стая безмолвно пересекала отражающееся в речке небо и белую реактивную стрелку пересекала тоже. Хоть здесь справедливость, подумала Ивга, прикрывая глаза. Есть в жизни мгновения, когда гуси равняются в чем-то с самолетами…
– Я хочу быть гусем, – сказала Ивга шепотом. – Гусыней… с красными лапами. Плавать… все лето. Есть траву… А потом пусть и режут. Потому как какой смысл дожидаться зимы?..
– Рыжая гусыня. – Клавдий чуть усмехнулся. – Лисой родилась…
Гусиная стая повернула к мостку – осознанно, определенно.
– Это ко мне, – сказал Клавдий упавшим голосом. – Меня с детства гуси не любят… И его сиятельство господин герцог – изрядный гусь – в первых рядах…
– Чихать они на вас хотели, – сообщила Ивга хладнокровно, однако ее оптимистический прогноз не подтвердился.
Гуси плотной стаей причалили к берегу; Клавдий замахнулся ивовым прутом – гусиный вожак, поражающий размерами, но даже на вид глупее прочих, счел это вызовом на бой. Повинуясь крикливой команде предводителя, гуси сгруппировались – крыло к крылу – и одновременно пригнули к земле длинные белые шеи.
– Ивга, ты видишь, – сказал Клавдий беспомощно. – Прогони их, пожалуйста.
– Не могу, я же голая…
– Ну я зажмурюсь! Выйди, камень кинь, ну прогони этих сволочей, они… ой!..
Гуси обступили Клавдия кольцом. Их шипению позавидовал бы любой серпентарий; Великий Инквизитор переступал босыми ногами, беспрестанно занося свой хлыст – и почему-то опасаясь ударить.
– Ивга, пес… Это не смешно!.. Я даже без штанов…
Ивга попыталась придать лицу каменное выражение. Губы не слушались, неудержимо разъезжаясь к ушам; смех не давал дышать.
– Хха… ой, нет… Чего… им… от вас… надо?..
– Это не сме-шно!.. Я боюсь этих сволочей, ясно?
– Надо… искать… их хозяина… пусть отдаст команду «фу!»…
– Я тебе посмеюсь!.. Выйди, кинь в них чего-нибудь, ботинком брось…
– Благородной обувью… в глупых птиц…
– Ивга, я тебя как человека прошу!
– Но я же голая!
– Да я глаза зажмурил, вот!
Давясь смехом, Ивга выбралась на берег, подобрала палку, замахнулась с бесстрашием деревенской девчонки:
– А кыш! А кыш!..
Гуси, смущенные открытием второго фронта, разразились гоготом. Некоторое время Ивга увлеченно их отгоняла, а потом, подняв взгляд, обнаружила, что глаза Клавдия коварно открыты.
– Вы же обещали!.. – Она отшатнулась, прикрываясь руками.
– Но я же должен видеть, если какая-то сволочь соберется меня укусить!..
Она опрокинулась в воду – спиной, поднимая фонтаны брызг. Отступившие гуси тут же возобновили атаку; Клавдий, коротко вякнув, кинулся в воду вслед за Ивгой. Некоторое время гуси стояли на берегу и бранились – однако потом вняли не то голосу разума, не то зову непоследовательного вожака, развернулись и плотной стаей поковыляли прочь.
Ивга плавала плохо – а потому все время старалась держаться так, чтобы ноги доставали дна; Клавдий и вовсе не пытался плыть, а просто стоял по пояс в воде, рассеянно ловя ладонью прыгающие солнечные блики.
– А могут ведьмы… превратить меня если не в гуся, то хоть в лису? – шепотом спросила Ивга. – По-настоящему, навсегда?
