– Я слушаю, – напомнил Верховный некромант и, убрав графин, передвинул кресло за стол: так удобнее пить.
– То есть мне можно говорить, милорд? – уточнила Кара.
После недавней отповеди она боялась открыть рот.
– Можно, – кивнул Морис.
А она непроста, с характером. С виду тихая, покладистая, но палец в рот не клади. Он и не станет, давно усвоил правила безопасности.
– Меня зовут Кара Барк. Уже год и пара недель, как я умерла.
– Опустим прелюдию, – нетерпеливо махнул рукой граф. Скоро подадут ужин, хотелось закончить до него, чтобы не портить пищеварение. – Кто сотворил такое с вашим лицом, и почему вы живы?
– Турс Абри, – с готовностью сдала нерадивого некроманта Кара. – Он хотел заработать, надумал воскресить другую покойницу, это я из криков на кладбище поняла. Делал все по книге, но не вышло.
– Просто замечательно! – сжав кулаки, нахмурился Морис. – Город не назовете, любезнейшая?
Судя по выражению лица владельца кабинета, второе высшее Турсу не грозило, а первый тюремный срок превращался в суровую реальность. Хотя тут как повезет, вдруг Кара и создатель ее нынешнего облика поменяются местами? Очень уж у Верховного некроманта взгляд нехороший. Так смотрит убийца, который не может определиться с орудием смерти. Вроде, и нож хорош, но от топора больше крови.
– Осин. Я тамошняя уроженка.
– Осин… – Граф наморщил лоб, напрягая память. Морщины его не красили, лучше бы взял карту, а не истязать лицо. – Это где-то на юге?
– Почти, – улыбнулась молодая женщина и запоздало прикрыла рот ладонью. Сомнительное эстетическое зрелище, пусть даже для некроманта. – На западе.
– И давно там этот… специалист?
Морис достал блокнот и записал имя приговоренного к сожжению диплома. Причем, явно на дипломах преподавателей.
Кара задумалась. Знала она его или нет при жизни? Как-то дела некромантии вдову не трогали, от женихов бы отбиться!
– Вряд ли, – в итоге заключила она. – Он мальчишка совсем.
Верховный некромант криво усмехнулся и потер руки.
– Благодарю за помощь в реформировании образования.
Если бы рядом присутствовал ректор сотрейского филиала Магического университета, он озаботился бы быстрой сменой работы, причем, кардинальной и желательно за пределами Скадара.
– Итак, – мысленно сровняв учебные корпуса с землей, спокойно предложил Морис, – означенный человек пытался воскресить другого человека. А почему под заклинание попали вы?
– Потому что он дурак.
И пусть Турс не обижается, это еще мягкое определение.
– Слепой ленивый дурак, – уточнила молодая женщина. – Ему, похоже, любая могила сошла бы.
Граф кивнул и пририсовал рядом с именем Турса крестик. Подумал и превратил его в решетку.
– Книгу вы, случаем, не захватили? Ту, по которой вас воскрешали. Хотелось бы взглянуть, кто выдает такие вещи первым встречным. Или он ее украл? Чтобы вы поняли, уездным некромантам максимум колья от вампиров продадут, иначе они такого натворят! Вы тому яркий пример.
Увы, Кару в ту ночь больше заботило собственное физическое состояние, чем чужая печатная продукция. Она даже не могла сказать точно, прихватил ли книгу Турс или бросил на кладбище.
– Хорошо, сам узнаю. А теперь подойдите и разденьтесь.
– Не могу, – покачала головой молодая женщина и, опустив подбородок, тихо добавила: – Я стесняюсь, вы все-таки мужчина.
– Я некромант, – отрезал граф. – Но если вам не нужно нормальное лицо…
– Нужно, нужно! – замахала руками Кара. – Я даже на некрофилию согласна.
Верховный некромант закашлялся. От предложенного действа его бы точно стошнило.
– Обойдемся без ваших прелестей, лучше деньгами. И не питайте особых надежд, – предупредил он, поднявшись на ноги, – я только взгляну.
– Тогда зачем смотреть на все? – Кара обвела рукой контуры тела. – У меня только с лицом проблемы, милорд.
Граф приглушенно зарычал, подавив очередной приступ раздражения. Она вздумала учить его ремеслу некроманта!
– За дверь? – вкрадчиво предложил он.
– Уже раздеваюсь, – правильно поняла Кара и уточнила: – Совсем все снимать?
Оказалось, до нижнего белья, чтобы взглянуть на кожные покровы и проверить кровоток. Отвернувшись, Кара начала возиться с пуговицами. Морис воспринимал ее как неодушевленное существо, объект изучения, но вот он для нее оставался мужчиной. Симпатичным и опасным мужчиной, отчего госпожа Барк робела еще больше. Пальцы не слушались, не желали хватать узкие петельки. Кара злилась и боялась, что граф рассердится и выгонит ее. А, может, и убьет, в голову ему не залезешь.
– Вы чрезвычайно неуклюжи для женщины, – заметил наблюдавший за ней некромант.
– Ну, вы сами не так давно утверждали, что я не женщина, ничего удивительного.
Пуговицы таки поддались, и Кара с облегчением приспустила лиф. Теперь предстояло переступить через юбку и выбраться из походившего на броню наряда.
– Подождите! – внезапно спохватился Морис.
В пылу беседы он совсем забыл о слугах. Кто-то из них мог заглянуть в кабинет и застать двусмысленную картину. Несмотря на мертвую ауру, Кара выглядела как нормальная женщина, по столице бы пошли слухи. Еще вспомнили бы, что она бывшая участница отбора, которую граф выделил среди прочих, лично увез из дворца. И Кара Барк из мимолетного эпизода превратилась бы в головную боль. Леди Марсела Лазон, с которой он планировал сочетаться браком, вряд ли поверила бы объяснениям про научный эксперимент. А ведь граф потратил немало времени, чтобы ее добиться, и это несмотря на свое положение в обществе! Марсела слишком хорошо знала историю своего рода и ценность своей крови, вот и вертела носом. Но на будущей неделе Морис собирался сделать предложение. В ответе он не сомневался, не рисковал бы. Их имена созвучны: Морис и Марсела, придворный астролог называл это предвестником гармоничного союза.
– Я закрою дверь, – пояснил Верховный некромант напуганной Каре и повернул ключ в замке. Вот так, никаких случайных свидетелей.
– Можно вас кое о чем попросить, милорд? – Прижимая платье к груди, молодая женщина бросила на него косой взгляд. – Разумеется, если нежить обладает правом голоса.
– Не обладает, но просите, – смилостивился Морис. Виски сделал свое дело, настроил его на благожелательный лад.
– Пообещайте, что я доживу до ужина. Очень есть хочется, – стыдливо добавила Кара.
Истинная леди молчит о потребностях организма, даже если голодные обмороки стали ее верными спутниками, но всем остальным этикет думать о себе не запрещал.
Морис кивнул:
– Обещаю.
