Кара извинилась и, поколебавшись, присела на стол, с которого недавно вскочила. Граф одобрительно кивнул и продолжил:
– Итак, отныне вы считаетесь живой подданной королевства. Вам выдадут дубликаты прежних документов и уничтожат запись о смерти. Могилу тоже сравняют с землей, за счет вашего дяди. Он обязан вернуть полученное наследство за вычетом налогов и платежа в пользу университета. Полагаю, справедливо, если вы внесете лепту в благотворительность.
А вот и плата за услуги. Кара не верила, будто в этой жизни можно получить что-то по доброте душевной, и оказалась права. Верховный некромант не стал бы верховным, если бы раздавал блага направо и налево. Заодно не подкопаешься, официально себе в карман Морис ничего не положил. Неофициально, разумеется, ни государство, ни ректор ничего не получат, все осядет на вечное хранение в чужих сундуках.
– Справедливо, – поддакнула Кара.
Кто она такая, чтобы менять систему? Я не хочу ничего решать, дайте платьишко. Но сначала зеркало. А потом платье. И туфельки. И помаду, и… Может, мыслительный процесс обойдется дешевле?
Ожидавший бурного обсуждения Морис с облегчением выдохнул. Его нервные клетки тоже. Очередные дебаты грозили полным их уничтожением. Верховный некромант держался бодро только на первый взгляд. Он привык, враги и друзья не давали права на ошибку, но внутри… Усталость никто не отменял, а ритуал изменения ауры и преобразования тканей – не увеселительная прогулка в лесу. Подобное выжимает мага насухо, хорошо, не укладывает в постель. Вот и теперь графу Экундо хотелось поскорее разобраться с Карой Барк и отправиться домой, к уютному креслу и красному вину. Последнее, как известно, восстанавливает силы. Женщины, наоборот, их отнимали, поэтому красотки-горничные в пасторальной картине отсутствовали.
– Рад, что мы пришли к согласию, – сухо заметил он.
Кара скромно умолчала о том, что до согласия в вопросе дяди Оливера им еще далеко. Скромный взнос в благосостояние Верховного некроманта не искупит его вины. Вот если бы дядюшка поработал немного кладбищенским сторожем и получил в награду могилу племянницы… С той самой плитой и запретом менять что-либо, кроме имени. Кара ведь добрая, вошла в положение родственников. Место на кладбище дорого, только по этой причине дядя заказал самый простенький камушек. Не пропадать же деньгам, хотел получить наследство, пусть владеет. Молодая женщина мечтательно улыбнулась, чем привлекла внимание Мориса. Сначала он подумал, будто она грезит о принцах, белых конях и хрустальных туфельках, но, когда улыбка превратилась в плотоядную, осознал ошибку.
– За убийство дарят пеньковый шарф! – на всякий случай предупредил граф.
Что-то подсказывало, мысли Кары вышли далеко за рамки закона.
– Не люблю темные тона, – шутливо отозвалась молодая женщина и, спохватившись, придала себе скромный, почтительный вид. – Простите, милорд. Я всего лишь думала о дяде и желала ему долгих лет жизни.
Верховный некромант хмыкнул и мысленно пожалел неведомого Оливера Стена. С другой стороны, это дело семейное, не ему вмешиваться.
– Милорд, – Кара решилась озвучить свое желание, – дядю ведь сочтут неправомочно вступившим в наследство? – Граф кивнул. – И назначат наказание, верно? Тот самый штраф и всякое такое. Можно его на исправительные работы на кладбище послать? Заверяю, там он принесет много пользы.
Глаза ее хитро блестели, хотя прочая мимика и жесты выражали мольбу, и Морис сдался.
– Хорошо, сами придумаете, как его наказать. Но в рамках закона! – подчеркнул он.
Молодая женщина заверила, что уважает право:
– Всего лишь крохотная судимость, лишившая бы его доверия компаньонов. Всего лишь скромное существование по средствам и спасающий душу труд от рассвета до заката в тиши могильных камней.
После она робко напомнила о зеркале. Верховный некромант плоды своих трудов со всех сторон рассмотрел, а она только ощупала.
Странное ощущение – повторное знакомство с собой. Когда делаешь шаг, закрываешь глаза и не знаешь, что увидишь, когда их распахнешь. Кара долго не решалась встретить себя новую, боялась разочароваться. В детстве она слышала историю о юноше, который попросил воскресить рано умершую возлюбленную. Девушка стала совсем другой, вот и Кара боялась перемен. Но граф за спиной нетерпеливо покашливал, пришлось шагнуть в неизвестность. Молодая женщина очень медленно, сжав кулаки, распахнула глаза и с криком отпрянула от зеркала. Морис едва успел ретироваться, иначе бы она сшибла его с ног. Верховный некромант благоразумно отошел в сторону, с понимающей усмешкой наблюдая за Карой. Комментарии здесь не требовались. Оправившись от первоначального шока, молодая женщина осторожно вернулась к зеркалу, недоверчиво ощупала лицо, даже ущипнула. Больно! Вместо уродливой кости – бледная кожа с голубоватым отливом. Ничего, он пройдет, нужно только отдохнуть. Зато под пальцами проступал румянец от щипка. Глаза отныне больше не пугающие провалы, они прежние! Показалось, или ресницы стали длиннее, пышнее? Вырос нос. Если поднести к нему палец, почувствуешь дыхание. Исправилась нижняя половина лица, исчезли искусственные складки. Верхняя губа соблазнительно приподнялась, образовав столь ценимый поэтами изгиб «лука любви». Волосы отрасли и струились чуть ли не до пояса. Да Кара при первой жизни не выглядела столь обворожительно! Впечатление портила только жуткая тряпка, в которую пришлось завернуться. Где ее только достали, чья на ней кровь? Вроде, на Каре ни пореза. Точно сказать она не могла, пришлось бы раздеться, а снова щеголять телом перед Морисом молодая женщина не желала. Положим, прежде она считалась объектом ритуала, но сейчас-то человек!
– Спасибо! – обернувшись к графу, искренне поблагодарила Кара.
На глазах выступили слезы. Снова живая и красивая… Сказка! И сотворил ее Верховный некромант. Пусть у него куча женщин, но в тот момент Кара любила его и готова была расцеловать. По понятным соображениям госпожа Барк воздержалась от бурного излияния эмоций. Обидно отправиться на тот свет, когда толком не закрепилась среди живых.
– Это моя профессия, – скромно отозвался Морис, хотя слова Кары ему польстили.
Хороший вышел эксперимент, во всех отношениях.
– Ой, работа! – спохватившись, поникла молодая женщина.
Из конторы ее уволили (ладно, она сама ушла), а за съемную квартиру нужно как-то платить. Положим, для человека с мозгами найти пропитание не проблема, но в столице жесткая конкуренция, а штамп «воскресшая» вызывал еще больше вопросов, чем вуаль. Обязательно ведь спросят, почему не оригинал, а дубликат документов. Особо ушлые и об аннулированной смерти узнают.
– Если хотите, можете вернуться на отбор, – смилостивился граф. – До конца вряд ли продвинетесь, но хорошенькое личико составит добрую службу.
– Я работу ищу, вы меня с кем-то спутали, милорд, – обиделась Кара.
– В некотором смысле это тоже работа, – философски заметил некромант. – И гарантированное обеспеченное будущее.
