– А вы знаете, в чем он заключается?
В классе повисло молчание. Леди Скара раздраженно кусала губы. Она тоже не знала и злилась на родных, которые не удосужились сообщить столь важную вещь. Впрочем, организаторы постарались минимизировать связь участниц с внешним миром. Посетители к ним не допускались, письма в обязательном порядке прочитывались Розалиной Фера. Первая дама решала, кто получит весточку из дома, а кому лучше ее не читать. Оставалось загадкой, каким образом Саре удалось выяснить столь важную информацию. Не стеснявшаяся унижать других Тереза предположила на ухо все той же подруге, временной, как и остальные вещи в жизни герцогини, что врачу неплохо бы заранее осмотреть леди Эргас на предмет девственности:
– Наверняка она ради пары лишних очков ублажила кого-нибудь из членов комиссии.
Даже приятельница сочла ее слова вульгарными, выходящими за рамки дозволенного, но герцогине не было дела до таких мелочей. Она уже мысленно примерила корону и набросала фасон свадебного платья. Остальных участниц отбора Тереза воспринимала как досадную помеху на пути к цели, а для устранения препятствий все средства хороши.
– Охота!
Сара сияла ярче начищенной золотой монеты. Однако девушки ее энтузиазма не разделяли. Леди Эргас хорошо, ее отец – заядлый любитель пострелять разных зверушек, дочь сызмальства носилась с ним по лесам, а другие-то пели и вышивали.
– Мне конец! – вздохнула Алия. – Не знаю, как ты, а я провалюсь.
Кара благоразумно не стала уточнять, что она свалится с лошади прежде, чем выдастся шанс провалиться. Собственно, госпожа Барк вылетит с отбора в первую же минуту, когда участницы сядут в седло, а она останется стоять. Ну или лежать, с головы до ног перепачканная комьями снега из-под копыт. Интересно, как Верховный некромант планировал решать эту проблему? Или надеялся, будто в Каре внезапно проснутся скрытые способности? Но уж больно глубоко их зарыли, лопатой не обойдешься, тут магию подавай.
– Ничего страшного, справимся. – Подругу надо ободрить, даже если сама мечешься в панике. Пусть хоть кто-то из двоих верит в хороший исход дела, для соблюдения мирового равновесия. – Сомневаюсь, будто королевы на охоте бьют зайцев наравне с мужчинами.
А потом мужа в постели за неснятые носки или новую любовницу. Нет, с бой-королевой жить опасно, на месте монарха Кара бы отдала предпочтение книжному червю. Почему не любительнице вышивания? Иголка – тоже холодное оружие, ей глаз выколоть можно. Эх, и книга не лучше, особенно старинная. Раньше они эффективно заменяли кувалду, а сейчас – метательный снаряд. Если прицелиться и попасть в висок… Выходит, у королевы должны отсутствовать любые увлечения, а сама она – быть слепой, глухой, хромой и без руки, для гарантии. Язык можно оставить, он убивает только в пословице. Без глаз и ушей заговор не организовать, пускай болтает.
– Мне все равно страшно. Не хочу домой так рано.
А уж как Кара не хотела! У нее и дома-то нет.
Наслаждаясь произведенным эффектом, Сара чинно прошла на место. Она-то не сомневалась в успешном прохождении испытания.
Разумеется, занятие с треском провалилось. Как ни пытался преподаватель навести порядок, заставить девушек говорить хотя бы поодиночке, у него ничего не вышло. Класс гудел как разворошенный улей. Смирившись с полной профнепригодностью, учитель объяснял правильность интонационных ударений самому себе.
Слова Сары подтвердились. Одна из младших девушек в свите герцогини сбегала в Малый дворец и добилась от Розалины подтверждения. Кара гадала, каким образом ей это удалось, не иначе любительницу коричневого пытали. Так или иначе, остаток дня потратили на обсуждение грядущего события. Когда же вечером каждая обнаружила в своей комнате амазонку, последние сомнения отпали.
Кара, позевывая, поднялась в шесть утра. Когда-то она вставала так каждый день, но с тех пор разленилась. В могиле и вовсе круглосуточный отдых, спи хоть тысячу лет, потом работа в конторе, не требовавшая вскакивать ни свет ни заря. На службе у графа Экундо Кара немного встряхнулась, вернулась к былому режиму дня, но отбор снова вернул ее в атмосферу лени. Все познается в сравнении, для кого восемь утра – нестерпимая рань, а для кого-то – целых два часа лишнего сна. Однако на охоту принято выезжать на рассвете, пришлось вспомнить былые времена.
Сонные девушки в холле напоминали сомнамбул. Многие спали стоя, прислонившись к стене. Никто не злословил, не переговаривался: банально не было сил. Откуда они только брались у Розалины? Казалось, первая дама дворца перед сном принимает эликсир бодрости, иначе как в столь ранний час она излучала бодрость и готовность к труду? И снова в коричневом. Скоро от него начнет тошнить.
– Девушки, сегодня у вас крайне важный день. – Госпожа Фера прогуливалась среди подопечных, орлиным взором выискивая недостатки. У самой все идеально: прическа волосок к волоску, чистый воротничок платья, легкий макияж. – Наступило время второго тура отбора. Проверка отсеяла изначально недостойных бороться за внимание короля. Первый тур избавил нас от получивших сомнительное воспитание. Я не стану говорить, в чем заключается новое испытание, чтобы вы не смогли подготовиться. Ведите себя естественно и помните, за вами наблюдают.
Кара не удержалась от тихого смешка. «Естественно» плохо уживалось с «наблюдают». Розалина метнула на нее грозный взгляд, и госпожа Барк мгновенно превратилась в забитую пансионерку. Тут хотя бы розог нет, а в школе имелись.
– Отнеситесь к происходящему с максимальной серьезностью, – резюмировала первая дама дворца. – Да пребудет с вами удача!
Пожелание прозвучало фальшиво, но разве можно обвинять в неискренности женщину, которой навязали кучу малообразованных девчонок? Они оставались для госпожи Фера таковыми, даже если имели родословную длиной в двадцать локтей. Участницы ответили столь же кислыми, как напутствие, улыбками и нестройным «спасибо». В самом деле, уместно ли оно здесь? Кара предпочла поблагодарить. Всего три коротких слога, от нее не убудет, вдруг потом зачтется.
Девушки полагали, что лошадей подадут к павильону, но их постигло горькое разочарование. У входа дожидался только конвой гвардейцев, призванный в целости и сохранности доставить участниц к конюшне. Кару чужое недовольство рассмешило. Может, им еще в спальню лошадь привести! Если у бедняжек больные ноги, как тогда они танцуют? Одалживают ноги у соседок? На балу ведь устанешь больше, чем после короткой прогулки. Или от свежего воздуха дурнеет цвет лица? Ах да, как Кара могла забыть, в моде могильная бледность. Появись госпожа Барк на отборе сразу после воскрешения, произвела бы фурор. А если бы лежала в гробу, досрочно стала бы победительницей – никакими белилами живую кожу до цвета мертвой не доведешь. Самой Каре прогулка была в радость. Она с удовольствием размялась, подышала воздухом, заодно окончательно проснулась. Плохо только, что темно, но через часик восток поалеет. А потом все мысли разом куда-то делись, колени затряслись, во рту пересохло: Кара увидела короля! Вот он, так близко, что можно рассмотреть лицо. Разумеется, не один, в окружении стражи, придворных. Рядом министры, представители высшей аристократии, как мужчины, так и женщины. Отыскав среди них Верховного некроманта, госпожа Барк поспешила отвести глаза. Как же ему шел черный охотничий костюм с серебристым шитьем! Граф будто специально подчеркивал сущность своего ремесла, намеревался остаться грозным невидимкой посреди предрассветного мрака. Но отвернулась Кара не только из-за смущения – она заметила рядом с Морисом женщину. Казалось бы, ничего особенного, одна из многочисленных дворянок, но она держалась по-особенному, слишком близко к некроманту. Чутье подсказывало, они не просто знакомые. Сразу вспомнилось кольцо на пальце графа. Уж не невеста ли рядом с ним? Кара не желала знать. Зачем ей? Она выполнит задание и больше никогда не увидит Верховного некроманта. Только вот настроение напрочь испортилось.
