– Вы как пансионерка, застуканная за написанием стихов! – устало усмехнулся граф.
Госпожа Барк его утомила. Откуда в ней столько энергии! Взглянув на часы, он покачал головой. Подумать только, целых полчаса дрались за клочок бумаги! Зато на щеках Кары проступил румянец. Растрепанная, она выглядела чрезвычайно привлекательно, Морису жутко хотелось ее поцеловать. И непременно с риском получить пощечину или едкий ответ, чего бы никогда не случилось с Марселой. Помолвка требовала проявления чувств, только каждый раз графу казалось, он касается статуи. Сам виноват, поцелуй не напоминает тыканье губами, но Морис не испытывал ни капельки желания. То ли дело Кара… На мгновение забывшись, Верховный некромант представил ее обнаженной, и не просто обнаженной, а весьма активной. О, там бы он ее переиграл, бесовка бы молила о пощаде! Какой вышел бы реванш за выходки наглой камер-девицы, но, увы, на пальце Мориса кольцо. С другой стороны, пока не состоялась свадьба, граф может… продолжить диктовать текст диссертации. Как говорила Кара, если вы подумали об ином, это ваши проблемы.
– Вот уж чем никогда не занималась! – презрительно фыркнула молодая женщина и настороженно, ожидая подвоха, положила блокнот на колени.
– Почему? – искренне удивился Морис, постепенно собираясь с мыслями. – Стихосложение – достойное времяпрепровождение для женщины.
– Глупое, – гнула свою линию Кара. – Умная женщина не тратит время на фантазии.
– Напрасно. Настоятельно советую выделить часок. Однако вернемся к нежити. Заодно узнаете что-то новое о своем прошлом. – Не все собеседнице тыкать шпильками в бок, у графа Экундо тоже найдется в кармане булавка.
– С превеликим удовольствием! – расплылась в улыбке госпожа Барк. Она всегда за новые знания, из какой бы области они ни были.
– Тогда прошу!
Верховный некромант встал и великодушно уступил ей свое место: писать за столом писать гораздо удобнее. Заодно Кара навела бы порядок – если можно использовать ближнего, используй его. Следующие часы превратились в монотонную лекцию, которую вполне могли читать на втором или третьем курсе Магического университета. Морис расхаживал по кабинету, не диктовал, а говорил, причем, довольно быстро, Кара конспектировала. Былая профессия помогала не терять нить рассуждений и активно пользоваться сокращениями.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул граф, убедившись, что молодая женщина все записала, – теперь можете приступать ко второй части работы. Разбавьте мои тезисы ссылками на источники, добавьте определений. Все здесь, в моих заметках и книгах. – Он указал на хаос на столе. – До пяти вечера кабинет в полном вашем распоряжении. Если не успеете, переберетесь в библиотеку.
– А во сколько закончится мое рабство, и положен ли мне обед? – уточнила условия труда Кара.
– Положен. До шести-семи часов вечера. Если проголодаетесь, вы знаете, как позвать слуг. Удачи!
И граф Экундо отбыл по важным делам, оставив Кару разбираться с менее важными. Она не жаловалась, кропотливо вставляла факты, переписывала предложения и даже с риском вызвать неудовольствие переделывала некоторые моменты. Вернувшись, Морис одобрил изменения и, смилостивившись, отпустил:
– Хватит с вас, а то голова опухнет.
– Что-то случилось?
Молодая женщина сомневалась, будто Верховный некромант просто так поменял свои планы. Если он сказал: в морг, то есть до семи, то до семи.
– Приедет леди Лазон, – неохотно признался граф. – Не хочу, чтобы она вас видела. И ужинать с ней не хочу, но придется.
– Милорд – мазохист, но милорду виднее, – прокомментировала Кара.
Хочет мучиться, пусть мучается, только пусть ее не трогает. Зачем эти оговорки, намеки? Либо у тебя есть невеста, либо нет, третьего не дано.
– Но я вас все равно отвезу, – попытался подсластить пилюлю граф.
– Милорд таки мазохист, – вздохнула госпожа Барк.
– Еще какой! – согласился Верховный некромант. – И почти двоеженец: проводив одну даму, заезжаю за другой.
– С двух стульев всегда падают, милорд, – предупредила Кара.
– Учту, – сухо отозвался Морис.
Уж он как-нибудь сам решит, как ему поступить.
Молодая женщина ощущала себя чуточку неловко, когда садилась в экипаж графа Экундо. Казалось, все шепчутся, смотрят на нее. «В твоем воображении, – мысленно хмыкнула Кара. – Совесть покоя не дает». «Какая совесть? – вступила она в мысленный диалог сама с собой. – Моя чиста, стиркой пусть занимается виновный». Покосившись на Верховного некроманта, госпожа Барк убедилась, что тот давным-давно обработал свою особым магическим средством, и к ней больше не прилипало ни пылинки. В темноте экипажа Кара заволновалась и забилась в дальний угол, словно дикий зверек. Граф невозмутимо устроился рядом. Госпожа Барк пересела – он повторил маневр.
– Вы меня преследуете! – возмутилась молодая женщина.
– Охочусь, – поправил Морис.
Забава ему нравилась, стало чуточку обидно, что Кара так быстро сдалась, замерла на месте.
– Зачем?
Глупый вопрос, но умные в голову не приходили. Странно, что она вообще могла думать. Он так рядом, слишком рядом, почти не оставил свободного пространства. Разве только если задержать дыхание.
– Хочу вас поцеловать.
Ответ пришел спонтанно. Да, определенно, именно этого ему и хотелось. И не только. Полумрак экипажа, близость Кары возбуждали. Морис ощущал себя мальчишкой, который впервые окунулся в мир запретных удовольствий.
– Зачем?
Очередной глупый вопрос, один и тот же. Госпожа Барк мысленно подгоняла лошадей. Отчего так медленно, почему пытка не заканчивается? Душно, очень душно, одновременно жарко и холодно. Уставившись строго перед собой, Кара словно одеревенела. Она больше не приедет в особняк Экундо! Ну, или приедет, но станет всегда возвращаться сама.
– Просто хочу.
Шепот обжигал, разгонял мурашки по коже. Морис ощущал ее волнение, оно лишь подстегивало, гнало вперед. И некромант наклонился, заключил Кару в объятия.
– Марсела.
Она едва говорила, хотя хотелось кричать.
– Вы.
Должность сделала Мориса упрямым, да и прежде он не отличался покладистостью, поэтому некромант немедленно осуществил задуманное.
– Что я делаю, что я делаю?! – вполголоса сокрушалась Кара в перерывах между поцелуями.
Внезапно ослабев, она позволила увлечь себя на сиденье, коснуться губами шеи, но стоило пальцам графа нащупать платьевые крючки, резко выпрямилась и оттолкнула его:
– Только не здесь, милорд!
Фраза вырвалась сама, бездумно. Сиюминутная правда.
– А где? – живо отозвался некромант.
– Нигде.
Наваждение схлынуло, и Кара вновь стала категоричной. Морис недовольно засопел, но понял, настаивать бесполезно. Ничего, в его распоряжении достаточно времени, крепость еще падет.
