Как создавалась книга? В хорошо оснащенной мастерской одновременно трудятся два человека: один диктует, другой записывает — и работа идет в два раза быстрее. Но это вызывает ошибки писаря вследствие двусмысленности произношения: например, в греческом языке звук «и» может соответствовать не только букве (йота), но и буквам «ипсилон», или «эта» (древнее ё долгое), а также дифтонгам ei или oi. Подобных ошибок переписчик не сделал бы, если бы рукопись находилась прямо перед ним. То, что текст оригинала передан строчными буквами можно выявить благодаря допущенным в нем «ошибкам унциального письма», то есть ошибочного прочтения переписчиком малопривычных прописных букв. Транслитерация была действительно колоссальным трудом: писарю, работавшему в одиночку, приходилось тратить четыре месяца на замену букв строчными в рукописи из 300 листов.
Наиболее ценные книги, особенно литургические, и два века спустя нередко создавались с использованием унциального письма. Один из самых известных интеллектуалов, работавший на стыке IX и X веков, митрополит Кесарии Каппадокийской Арефий не умел выводить строчные буквы. Хотя он владел книгами со строчными буквами, но при этом комментарии к ним делал унциальным письмом. Похоже, что строчные буквы в школах Константинополя не изучали до конца IX века: их осваивали, только вступая, например, в специализированные монастыри. Однако новая письменность быстро привилась в императорской канцелярии и у провинциальных нотариусов: наиболее древние акты, хранящиеся на Афоне, которые датируются последней четвертью IX века, были написаны строчными буквами.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЖАНРЫ
До нас дошла лишь малая часть произведений, написанных в Византии. Они или просто терялись, или утраты происходили вследствие политических потрясений и особенно — двух разграблений Константинополя, где сконцентрировалась значительная часть рукописей: в 1204 году крестоносцами и в 1453 году турками. Правда, последнее событие оказалось менее серьезным, так как нападение 1204 года явилось неожиданностью, а завоевание Мехмеда II было вполне предсказуемым для византийских просвещенных кругов. В течение предшествующих двух веков в Италии постепенно нарастал интерес к греческой культуре, и при этом там не видели большой разницы между античными произведениями и чисто византийскими трудами. Итальянцы поселились в Константинополе; другие привозили греческие рукописи в свои города; многие византийские интеллектуалы, не дожидаясь падения столицы, переселялись в Италию вместе с книгами.
Сама концепция литературного творчества и, более широко, литературного воспитания в Византии частично объясняет потери. Так, нормой было, вдохновившись предшествующим произведением, сделать из него новое, переписав большую часть первоисточника. Не представлялось обязательным сохранять произведение, ставшее образцом для написания нового. Особенно ярко это проявилось в отношении жизнеописаний святых. В X веке Симеон Метафраст составил знаменитые Четьи Минеи, в которых он по-своему изложил некоторые старинные жития святых. При этом Метафраст не сохранил первоисточники, и многие жизнеописания святых теперь известны только по его перефразированному труду.
Есть некоторые предположения относительно «Библиотеки» Фотия, эрудита и высокопоставленного чиновника IX века, ставшего впоследствии патриархом Константинополя. Примечательно упоминание, фигурирующее в заглавии двух замечательных и наиболее древних рукописей: «Список и перечень книг, прочитанных мной и представленных по просьбе моего любимого брата Тарасия для того, чтобы он мог сделать общую оценку; их число 300 минус 20 минус один (279)». Большая часть из 122 названных светских трудов дошла до нас, но порой в менее полном варианте, чем использованные Фотием; из 157 религиозных произведений сохранилось приблизительно 70. Конечно, количество трудов, прочитанных Фотием, значительно превышает 279: в Константинополе во второй четверти IX века, когда он писал эти строки, ему было доступно множество произведений, даже более древних.
Византия — это прямое продолжение античного мира. Тем не менее победа христианства вызвала определенные изменения. Так, театр, осужденный за безнравственность, почти совсем исчез. Взамен появились другие жанры, нередко пронизанные древними реминисценциями: типично римское ораторское искусство распространилось в сфере религии; литургия породила литургическую поэзию; древнее искусство составления биографий возродилось в жизнеописаниях святых.
Риторика благодаря существовавшей системе воспитания, которую она буквально пронизывала, стала общей одержимостью, а искусство говорить превратилось в самоцель и способствовало тому, что византийцы любили составлять речи. Даже императоры увлекались этим. Сохранились торжественные речи Константина VII Багрянородного, обращенные к его солдатам, в которых ясно говорилось о том, что простые люди должны были разбираться в вопросах добра и зла. Существовало бесчисленное множество речей, предназначенных для аристократии. Например, величайший писатель XI века Михаил Пселл великолепно составлял надгробные речи и присутствовал на многих похоронах. Он произнес прочувствованно речь над могилой патриарха Михаила Керулария, хотя за два года до этого, в 1057 году, Пселл обвинял его перед Синодом Константинополя, когда Керуларий подписал подготовленное императором смещение Пселла. За сложной и иногда пустой риторикой просматривались удивительные творческие усилия, а порой и искренние эмоции.
Еще один жанр, высоко ценимый в Риме и имевший несомненную политическую и идеологическую значимость, — история. В первые века она поистине царила, так как политическая история использовалась в религиозных или церковных творениях. Ее значимость легче понять, когда мы вспомним, что палестинец Евсевий Цезарейский, одно из главных лиц Никейского Церковного собора 325 года, на котором Константин обязал Церковь унифицировать свое учение, написал первое «Житие» Константина одновременно с «Церковной историей». Другой палестинец из того же города, Прокопий, живший в VI веке, написал историю войн Юстиниана и выполнил во славу его работу «Здания», но это не помешало ему направить против императора Юстиниана и его супруги Феодоры памфлет, известный как «Тайная история». До конца империи сосуществовали два жанра, не всегда значительно отличавшиеся друг от друга, — история и хроники, или хронография. Хроники часто составлялись от Сотворения мира, как Тит Ливий в своем труде вел повествование от основания Рима. Историки брали за образец Фукидида и предпочитали размышления вместо описания событий. Различие оказалось иллюзорным. Историки высокого уровня, такие, как Иоанн Скилица в XI веке или Иоанн Зонара в XII веке, описывали происходящее год за годом. И наоборот, в «Хронографии» Михаила Пселла обнаруживается двойная цель: желание подчеркнуть достоинства автора и отточенность его суждений, не всегда, однако, совместимых с объективной реальностью, что следовало бы ожидать от историка.
С VI века жанр античного эпоса, похоже, больше не применялся в создании оригинальных произведений и длительное время использовался лишь в обучении при чтении Гомера. Однако с XI века он стал возрождаться двумя путями. Один оказался весьма мудреным и вычурным. Анна, дочь императора Алексея I Комнина, создала жизнеописание своего знаменитого отца под названием «Алексиада». В ней чувствовалось эпическое начало, но в целом произведение выполнено в традициях изящной прозы и близко к историческому повествованию. Эпичность позволила автору местами существенно отступать от элементарной объективности. Однако настоящий византийский эпос зародился на восточных рубежах, в пограничном сообществе, где византийские воины, акриты, ежедневно сталкивались с такими же воинственными арабами. Война между ними велась практически постоянно, особенно в X веке, но существовало и взаимное уважение. В первой части эпоса рассказывалась история отца героя — Дигениса («дваждырожденный»). Арабский эмир женился на дочери византийского военачальника. В результате их брака и родился будущий богатырь Дигенис Акрит. Вторая часть эпоса более вневременная. В ней скорее в стиле романа описывается детство будущего стража границы (именно так переводится слово «акрит»), его подвиги на охоте и сражения с разбойниками, а также его мирная жизнь с молодой супругой во дворце на берегу Евфрата. Другой текст был создан около X века 15-стопными стихами, структура которых основывается только на усилении слов. Этот текст явился результатом устного творчества и был записан в различных вариантах в XII веке. В конце XIII — начале XIV века поэма о Велизарии превозносила подвиги этого великого военачальника Юстиниана, но изображала его очень завистливым человеком, что по стилю приближало повествование к роману.
