«И таких дорогих в придачу», — подумал Менедем.
Не только павлин орал до хрипа. Павы тоже издавали крики, хотя не такие частые и уж наверняка не такие громкие, как самец.
— Куда прикажете погрузить этих проклятущих тварей? — спросил Менедема один из рабов.
Менедем вопросительно посмотрел на Соклея. Сам он был капитаном, и брат никогда не вмешивался в то, как Менедем командует экипажем. Однако погрузка павлинов — это по части Соклея: ведь тот был тойкархом — он отвечал за грузы, причем знал толк в своем деле.
— Птиц нужно разместить в наиболее безопасном месте, — сказал Соклей. — Это самый хрупкий наш груз, да к тому же самый ценный. Я хочу, чтобы они были как можно дальше от воды. Лучше всего устроить павлинов на маленьком палубном настиле на носу.
Менедем невольно нахмурился, хотя и не хотел встревать в дела тойкарха, и спросил:
— А мы сумеем разместить их на баке так, чтобы там все-таки осталось место для впередсмотрящего? Если тот не сможет вовремя разглядеть рифы или пиратский пентеконтор, от павлинов будет мало толку. Что, если поставить клетки одна на другую…
— Мне бы этого очень не хотелось, — с несчастным видом ответил Соклей. — Птицы, которые окажутся наверху, будут гадить на тех, что внизу, к тому же они начнут клевать друг друга.
— Так куда прикажете погрузить? — спросил раб, возглавлявший процессию. — Эта вонючая клетка ужасно тяжелая.
— Неси на судно и поставь на баке, — приказал Соклей с нехарактерной для него решительностью. — Сейчас проверим, хватит ли там места и для клеток, и для впередсмотрящего.
Рабы потащились по сходням и оказались на борту «Афродиты». В воплях павлинов послышалась жажда крови: им еще меньше нравилось, когда их несут в наклоненных клетках, чем когда их несли по ровной земле. К тому времени как рабы опустили клетки на сосновые планки бака, все носильщики были сыты птицами по горло.
Менедем поднялся на судно вслед за рабами.
— Поставьте клетки в два ряда, оставив проход посередине, — велел он.
Когда рабы выполнили приказ, он осмотрел результат и нехотя кивнул.
— Думаю, так сойдет! — крикнул он Соклею. — Но нам придется предупредить впередсмотрящих, чтобы они держались середины прохода. Если вдруг подойдут слишком близко к клеткам справа или слева, павлины исклюют им все ноги. — Он засмеялся. — У нас теперь есть свои Сцилла и Харибда прямо на борту «Афродиты»!
— Гомер никогда не видел павлинов… Я в этом уверен, — заметил Соклей. — А вот и последняя партия папируса… И еще кое-что в придачу. Что в этих кувшинах, Менедем? Их нет в моем списке.
— О, я знаю, что там, — ответил Менедем. — Пурпурная краска из Финикии, из города Библа. Отец получил ее вчера с только что пришедшего на Родос финикийского судна.
— Пурпурная краска… из Библа, — повторил Соклей раздраженно. — И сколько кувшинов закупил дядя Филодем? И почему никто не потрудился сказать мне об этом? Вечно все делается в последний момент!
Он вонзил в Менедема убийственный взгляд.
— Прости, — в голосе капитана звучало большее раскаяние, чем он на самом деле ощущал, — тут двести кувшинов.
— Двести кувшинов! — Судя по тону Соклея, он все еще был взбешен. — Лучше бы такому больше не случаться. Как я могу делать свою работу, если никто не говорит, чем именно мне придется заниматься? — Он указал на рабов, которые укладывали промасленные кожаные тюки с папирусом под банками гребцов. — Передвиньте их дальше к корме! Нам понадобится место для пурпурной краски.
Менедем снова повернулся к Диоклею.
— Иди приведи гребцов. Я хочу выйти в море до полудня. И все равно мы, наверное, не успеем добраться сегодня до Книда. Ничего не поделаешь, мы просто переночуем на берегу Сима.
— Хорошо, шкипер, — кивнул келевст. — Я позабочусь о гребцах.
Он сошел по сходням на причал, к которому была пришвартована «Афродита», и громко закричал, созывая команду.
— Теперь весь груз на борту? — спросил Менедем Соклея.
— Если ты не умолчал еще о чем-то — то да, весь, — медленно ответил тот.
Менедем затряс головой, яростно отрицая, что он еще что-либо утаил. У Соклея все еще был сердитый вид, но он сказал:
— В таком случае весь груз на борту.
Он посмотрел на пристань, но, в отличие от Менедема, не для того, чтобы проводить взглядом Диоклея.
— Хотел бы я знать, будут ли у нас пассажиры.
— Я надеялся, что будут… И принесут нам хорошую прибыль, — ответил Менедем. — Но сезон навигации только-только начался, поэтому некоторые увальни пока что не желают выходить в море. Может, мы подберем каких-нибудь пассажиров в материковой Элладе, Там всегда есть люди, желающие переправиться через море в Италию. — Он хлопнул в ладоши. — А вот и Диоклей. Он быстро обернулся.
— Интересно, — произнес Соклей, — какой он нам подобрал экипаж?
— Увидим. По крайней мере, гребцы не упились с утра пораньше, это уже кое-что. Узнай их имена, скажи им, что они будут получать драхму в день, а если покажут, что стоят того, — полторы драхмы. А потом… — Менедем снова хлопнул в ладоши. — Потом мы выйдем в море!
Он поспешил мимо мачты на приподнятую палубу на корме «Афродиты», хлопая по пути гребцов по спинам и проверяя, надежно ли держатся под банками кувшины и тюки с грузом. Не то чтобы он не доверял Соклею, но все равно лишний раз проверил. «Афродита» принадлежала Менедему, и если что-то пойдет не так, это будет его вина.
Он взялся за рукояти новых рулевых весел и потянул, пробуя их. Менедем делал это каждый раз, поднимаясь на борт, после того как «Афродиту» спустили на воду: уж очень ему нравились эти весла. Плотник Кхремий был прав: даже тщедушный старик смог бы орудовать ими весь день и не устать. Менедем еще ни разу не встречал весла, которые бы так легко ходили.
Диоклей поднялся на кормовую палубу и встал рядом с капитаном. Соклей присоединился к ним мгновение спустя, на ходу связывая свои восковые таблички тонким кожаным ремешком.
— Давайте назначим впередсмотрящего. — Менедем указал на догола раздетого моряка, все облачение которого состояло из пояса с ножом в ножнах. — Аристид, ты отстоишь первую вахту. Ты уже ходил со мной в море раньше, и я знаю, что у тебя зоркие глаза. Только учти — берегись павлинов.
— Слушаю, капитан! — Аристид поспешил на бак.
Павлин попытался клюнуть его, но матрос проскочил мимо клетки, взялся за форштевень и помахал Менедему.
— Отдать швартовы, — скомандовал капитан.
В ответ на его короткий приказ два портовых грузчика развязали канаты, удерживавшие «Афродиту» у пристани, и швырнули толстые льняные тросы морякам.
Повернувшись к Диоклею чуть ли не с поклоном, Менедем спросил:
— Твои колотушка и бронзовый квадрат при тебе?
