Я важно покивала и тоном Геннадия Степановича, который читал нам жутко скучные лекции, проговорила:
– Это плохо, да. Потому что ребенок не обязан выпрашивать любовь, которую родитель ему должен априори.
– О как, – мягко усмехнулся Лев, и мне показалось, что его объятия стали чуточку теснее. – Я знаю много видов… любви. Но какая же из них называется «априори»?
Я посмотрела на него с недоумением:
– Вы же шутите?..
Хотелось закончить словами «или троллите», но я вовремя сдержалась. Я не предполагала, знает ли Лаврентьев значение этого слова. Да, он всего лет на десять меня старше, но порой десять лет – это целая вечность. К тому же он большой бизнесмен, а в тех кругах свой собственный язык. В котором нет подобных слов. Но не это главное. Я боялась ответа. Что если он скажет «да»? И на какую часть вопроса он так ответит? Ощущая, что вспотела от волнения, я попыталась отстраниться, но мужчина тут же сильнее сжал руки, словно не хотел меня отпускать, да быстро проговорил:
– Разумеется шучу! Не убегай, Люба… Любовь Алексеевна. – Торопливо, будто я отчаянно вырывалась, добавил: – Когда еще у меня выдастся свободная минутка для разговора?
– Хорошо, не буду, – милостиво согласилась я, хотя и мысли уходить не было. Думаю, если бы Лев собирался меня прогнать, первая вцепилась бы в него, не желая обрывать это счастливое мгновение. – Значит, вы поняли, что должны каждый день… То есть, желательно каждый, говорить дочери, что она красивая. Для девочки очень важно слышать это от родителей. Если они жалеют слов, то ребенок вырастает с комплексом неполноценности. И видит в своей внешности лишь изъяны.
– То есть мне нужно убеждать дочь в том, что она красивая, даже если она на самом деле красивая? – с улыбкой спросил босс.
– Разумеется! – безапелляционно заявила я.
– Как интересно, – снова почти промурлыкал Лев и посмотрел на мои губы. – А другим женщинам, если я считаю их красивыми, мне тоже нужно это говорить каждый день?
– Нет, – вырвалось у меня.
– Странная логика, – рассмеялся мужчина, и мне захотелось закрыть ладонями его обаятельную улыбку. – Женская?
Я готова была и себе рот закрыть… или обоим сразу. Но о способе лучше не думать, я и так не могу оторвать взгляда от его улыбающихся губ. Нет-нет, надо заканчивать это безумие! Это неправильно. Я решительно нахмурилась и строгим учительским тоном проговорила:
– И не нужно произносить это так, словно делаете одолжение! Вы прислушайтесь к своим интонациям. Они снисходительные! Но даже если у вас получится сказать это с чувством, и не мечтайте, что «ты красивая» заменит обещанный комплимент. Тут вы обязаны постараться и придумать нечто новое. И ваши похвалы никогда не должны повторяться.
Теперь пришла очередь Лаврентьева хмуриться.
– Не слишком ли сложную задачу вы мне даете?
– Да ладно?! – возмутилась я. – Как ворочать миллионами, так вам несложно, а как сказать девочке, что она очаровательно улыбается, так все, язык изо рта вывалится?
Поняла, что сказала и, покраснев, уткнулась в грудь мужчины. Спятила, Корнеева! Что ты творишь? Говорить такое своему боссу… Своему первому боссу, в которого еще и умудрилась влюбиться? Это катастрофа! Нет, я не могла это сама сказать, меня прокляли. Все, завтра же вытаскиваю Люську из-за компа, пусть забудет на час о дипломе и отведет меня к той супер-бабке!
– Люба, – тихо позвал Лев. Я приподнялась и, бросив на него боязливый взгляд, виновато улыбнулась. Лаврентьев с чувством проговорил: – У вас совершенно очаровательная улыбка!
У меня от проникновенности даже дыхание перехватило. Я смотрела на него, но не знала, что ответить. Мысли разбежались испуганными собакой белками, а на сердце вдруг стало тепло-тепло. Лаврентьев улыбнулся и спросил:
– Такая интонация устроит? Я справился?
Я едва не взвыла от разочарования: он же потренировался на мне, а я тут растеклась амебкой! Как же унизительно и обидно. Наверняка у меня на лице все было написано. Но Лев не спешил ни ругать меня за то, что пользуюсь служебным положением, чтобы получать от него комплименты, ни отпускать меня из объятий. И от этого у меня мысли путались, я не знала, что делать. А когда я не знаю, что делать, я делаю глупости. Вот как сейчас. Прежде чем успела подумать, я строго произнесла:
– Не считается. Вы воспользовались подсказкой. Геннадий Степанович всегда наказывает студента, которого ловит со шпаргалкой. Так что… вон с кухни!
Он весело рассмеялся и заметил:
– Но это моя кухня.
– Тогда уйдет учитель, – пропыхтела я, стараясь освободиться.
Лев снова шумно выдохнул и хрипло произнес:
– Вторая моя попытка, Люба. У вас потрясающе сексуальное тело.
Я замерла и, хватая ртом воздух, смотрела на Лаврентьева. Да он издевается! И точно знает, что такое «троллить». Именно этим сейчас и занимается, а я тут слюни роняю. Процедила сухо:
– Не вздумайте сказать это Марго. – Он качнул головой, хотел было ответить, но я не дала возможности. Рявкнула: – Руки уберите!
Мужчина медленно отпустил меня, и я поспешно поднялась. Оправила пижаму и, стараясь не смотреть на мускулистый торс Льва, сурово проговорила:
– Вот вам задание до завтра. Вспомните, что вам нравится в вашей дочери помимо внешности. И придумайте, как до нее это донести. Кратко и максимально искренне.
– Значит, больше помогать вы мне не собираетесь?
– Не сегодня, – трусливо заявила я и, гордо развернувшись, попыталась сбежать, но снова поскользнулась и ощутила сильные руки Лаврентьева.
А через секунду и его теплое и мокрое тело, прижимающееся к моей спине.
– Я прошу прощения, – опалил он мое ухо горячим дыханием. – Не хотел обидеть.
– Я и не обиделась. – Я постаралась говорить спокойно, но сделать это было невероятно трудно, ощущая, как ладони Льва жгут кожу даже сквозь ткань пижамы. – С чего вы взяли?
– Ну вы же сбегаете, – упрекнул босс.
Я сжала челюсти и, развернувшись к нему лицом, запрокинула голову, чтобы смотреть в глаза. Ответила сухо:
– Что вы от меня хотите, Лев Сергеевич? – Я разозлилась, и все стеснение и неуверенность будто рукой сняло. Стукнула Лаврентьева по обнаженной груди и обвинила: – Улыбаетесь мне, провоцируете комплиментами. До сих пор не верите, что не собираюсь к вам в спальню по ночам в неглиже прокрадываться? Пытаетесь вывести на «чистую воду»? – Я наступала на мужчину, а он медленно отходил. И, что больше всего раздражало, с его лица не сходила та же приятная улыбка. Ну почему он так улыбается? Я выдохнула и призналась: – Да, вы мне нравитесь. Что поделать, так случилось. Но я…
Он вдруг притянул меня к себе и накрыл губы мягким поцелуем. Я застыла, боясь шелохнуться, а Лаврентьев, медленно, но неуклонно наседая, все сильнее вжимал меня в свое каменное тело, все яростнее сминал мои губы. Я закрыла глаза и запрокинула голову, наслаждаясь невероятно волнующим вихрем ощущений, отдаваясь ему, позволяя унести под облака и еще дальше, в высокое звездное небо. Я бы хотела затеряться там, пропасть в омуте глаз моего любимого босса, раствориться в его ласках, растаять в его руках.
