Интересно, они хоть выжили? Или превратились в овощи, после копания в мозгах? Колдуны имеют обыкновение быть очень дотошными. Запросто могли переборщить в стремлении докопаться до истины. Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Одним стихийником больше, одним меньше. В нынешних раскладах это уже несущественно. Возникли проблемы гораздо более крупного плана.
– Наступление отменяется? – в свете всего поведанного такой шаг выглядел обоснованным.
Однако Вардис возразил:
– Ни в коем случае. Нельзя упускать удачную возможность. Мы распространим слухи о причастности кланов к случившемуся. Сделаем упор на угрозу для всех разумных Фэлрона. Обвиним магистров в покушении на жизнь всего живого на континенте.
– Тем самым посеяв раздор между королями и магами, – закончил я. – Умно.
– Не факт, что получится, но попытка не пытка, – изрек хозяин Гарласа. – Выставим стихийников безрассудными интриганами, чудовищами, готовыми пожертвовать всей расой людей ради обретения мифической силы.
– А древняя знать станет выглядеть спасителями мира, – констатировал я, чуть помолчал и проронил: – Может сработать. Особенно если вы в первую очередь заявите, что армия Великих домов направляется к Кротусу для устранения Разлома и ликвидации последствий инфернального прорыва.
– Разлом уже исчез, Тени сами его закрыли, – педантично напомнил Вардис.
– Ну и что? Обычные люди об этом не знают, – хладнокровно заметил я.
Послышался негромкий смешок. Мое коварство пришлось лорду по душе.
– Хорошая идея. Думаю, так и поступим.
Наступила тишина, старший Эйнар обдумывал эффективность использования пропаганды с искажением фактов, а я рассеянно размышлял о вчерашнем разговоре по поводу названия раскинувшегося возле Замка Бури города.
После небольшой дискуссии было решено назвать стремительно растущее поселение Драконьим Когтем.
Инициатором выступил мэтр Салазар. На эту мысль его натолкнули действия Зур-Хага, заимевшего дурную привычку портить мебель и другие предметы интерьера своими острыми коготками при любом подвернувшемся случае.
Мелкий паршивец обожал царапать все подряд, оставляя метки где попало, отдавая предпочтение мягкой древесине и драпировкам из полотна.
Никто из присутствующих на совещании не возражал, лишь Бернард ехидно обронил под конец, что нам повезло, что дракончик не заимел другие дурные привычки, видимо, намекая на опорожнение кишечника прямо в полете.
Да уж, называть город Драконьим Сортиром определенно не стоило…
– А как обстоят дела с альвами? – вернулся к беседе лорд Вардис. – Вы пришли к соглашению?
– В общем и целом да, – ответил я. – План совместных действий выработан. Условились поддерживать связь. Правда, я подозреваю, что они от меня много что скрывают.
– Ну, это неудивительно, – философски протянул глава рода Эйнар. – Я тебе даже могу сказать больше, основной упор всех усилий перворожденных в первую очередь направлен на существенное расширение Леса.
– Они называют его Вечным, – проворчал я.
Вардис хмыкнул.
– Ну, правильно. Западный-то уничтожила Хаана. Остался лишь Восточный. Называть так, видимо, не хотят. Вот и придумали новое прозвание.
У меня в памяти автоматически всплыло воспоминание об истории со спятившей чародейкой. Пятьсот лет назад тетка здорово разгулялась. Разгромила отряд эльфов, устроила массовое жертвоприношение из пленных бессмертных и на закуску прокляла их родной лес, сделав его абсолютно непригодным для проживания. Да так постаралась, что до сих пор никто не мог снять наложенные губительные чары.
Эх, были же в старину мастера. На совесть работали, на века…
– В любом случае пока что наши интересы совпадают. Полноценным союзом, конечно, это назвать нельзя. Но в целом говорить об успехе переговоров, думаю, все-таки можно, – подытожил я короткий доклад насчет недавнего общения с делегацией альвов, не забыв упомянуть поход кочевников к Экофорсу.
– Я бы на твоем месте считал их номинальными союзниками. Не забывай, что тысячи лет назад именно мы отобрали у перворожденных власть над Фэлроном. Можешь мне поверить, они об этом никогда не забудут.
Не поспоришь. Явственные признаки неприязни сохранялись на всем протяжении процесса встречи. Нас объединяло одно – недоверие к человеческим королевствам. Стоит исчезнуть этому фактору – и все вернется на круги своя.
– Тогда, может, не стоит позволять им укрепляться? – осведомился я.
Вардис помолчал.
– Помешать им косвенно вряд ли удастся. А бить напрямик будет недальновидно.
– Худой мир лучше доброй ссоры, – припомнил я старую земную поговорку.
– Верно подмечено, – согласился со мной бывший наставник. – Пусть расширяют свой лес. Какое бы название он ни носил. Сейчас это меньшее, что нас должно волновать.
Что верно, то верно. Такая свистопляска закрутилась, что голова начинает идти кругом в попытках предугадать дальнейший ход событий.
Еще Тени выползли на свет непонятно с какими намерениями. Полный дурдом.
– Как у тебя обстоят дела с Летицией? – задал довольно неожиданный для меня вопрос Вардис.
Нашел, блин, когда справляться о семейной жизни. Как будто сейчас других проблем для обсуждения нет.
И тем не менее я честно ответил:
– Вроде нормально.
Что тут еще скажешь? Отношения ровные, без сильных чувств. Голову от страсти не терял, гормоны в голову не били. Что вполне могло произойти с кем-то другим, оказавшимся на моем месте. Как ни посмотри, а Летиция была чрезвычайно привлекательной девушкой. Да и сам Готфрид по возрасту был еще очень молод.
Думаю, причина определенной сдержанности эмоций крылась в регулярном использовании экзарц-кристаллов. Обучение при помощи магических артефактов накладывало отпечаток на состояниие разума. Изменение восприятия собственных чувств под влиянием памяти древних мастеров напрямую влияло на сознание.
Я это давно заметил и смирился с произошедшей трансформацией.
– А что? – спросил я, когда пауза слишком затянулась.
– Не знаю, стоит ли тебе говорить об этом, – неспешно обронил лорд Вардис.
– Это касается Летиции?
– Да. Мои соглядатаи доносят, что глава Великого дома Талар весьма озабочен судьбой внучки и внимательно наблюдает за ней с момента обручения между вами. Хотя раньше у него не наблюдалось к ней какой-то особой привязанности. Имей это в виду.
Я нахмурился, признаться честно, озвученные опасения показались слегка надуманными. Переживания деда за внучку в этой ситуации выглядели вполне естественно. Разве не так?
О чем я не замедлил тотчас же поинтересоваться.
