И где-то на полпути случился казус.
Перед нами неожиданно возникла группа придворных — юноши, богато одетые, шестеро. Я не обратила на них внимания: дорога широкая, как-нибудь разойдёмся. Шла, задумавшись, Ли чуть позади, как и полагается телохранителю.
И не заметила, как один из юношей заступил мне дорогу.
Думаю, он меня толкнул. Точно не помню — но в результате я полетела на землю, в цветы на обочине. До сих пор помню, они напоминали нарциссы, крупные бутоны на тонких стеблях, и пахли терпко.
Без Ли во всём этом ворохе одежд я бы не встала. Ли мне и помог — не глядя, отведя взгляд, такой он правильный слуга. А я слышала, как посмеиваются юные придворные, особенно тот, кто меня толкнул. Слышала и кипела от ярости.
Но лицо пришлось держать и здесь. Я даже извиниться собиралась, когда услышала:
— Наш принц бессилен во всём, точно младенец, — говорил толкнувший меня юноша. Ярко-алый халат на нём был расшит фениксами и блестел так, что смотреть тяжело. — Он и ходить не может. Какая печаль для его царственного отца!
— Наш, как же! — поддакнул кто-то из придворных. — В Рё-Ка совсем сдурели, раз пригрели его ведьму-мать.
Я отстранённо удивилась: император был вежлив с послом Рё-Ка, а за глаза его придворные поносят королеву?
Этот балаган надо было прекращать.
Я выпрямилась, оттолкнула руку Ли, подошла к зачинщику — он всё ещё заступал мне дорогу — и в лоб спросила уже без всяких извинений:
— Ты кто?
Повисла тишина. Улыбка на лице юноши сменилась недоумением, — но появилась снова.
— Ах, наш принц не только силой скорбен, но и памятью?
Снова смех.
Он кто-то влиятельный, думала я. Наверное, сын какого-нибудь министра или советника. У них же не только дочери и племянницы имеются, чтобы на отбор отправить, но и такие вот оболтусы — чтобы принца оскорблять, очевидно.
— Я должен помнить каждую собаку, которая меня облаяла? — протянула я. И обидно фыркнула.
Наверное, принц раньше так себя не вёл — юноша опомнился, лишь когда я отошла на несколько шагов от их компании и приблизилась к пруду. У такого же, но в моём саду, я любила кормить карпов — так что Ли носил с собой хлебные крошки специально для рыбок. Здесь они тоже водились, суетливые и яркие, очень красивые.
До юноши-зачинщика, наверное, долго доходило, зато вспыхнул он моментально. Только обернулся ко мне — мгновения не прошло, а он уже стоял рядом и тряс меня за грудки, довольно сильно, между прочим. Ли взялся за меч, но я мотнула головой: «Не смей».
Друзья юноши тоже подошли и весело наблюдали. Для них всё это было представлением. Неужели наследный принц участвовал в этом безобразии раньше? В роли шута?
— Если бы не твой титул, гадёныш, — шипел юноша, брызгая мне слюной в лицо, — я бы вызвал тебя на дуэль. Не боишься, что однажды в тёмном углу тебя случайно кто-нибудь прирежет?
Ого, думала я. Не боишься, что я тебя императору сдам? Ты же вслух только что признался, что хочешь наследному принцу смерти. Да ещё и при свидетелях. Канцлер, для сравнения, делал это тихо, на ушко. А не так… неосторожно.
— За языком следи, — холодно приказала я. — И руки. Убери. Немедленно.
Он послушался, полагаю, инстинктивно — за это время я привыкла приказывать, и мне подчинялись. Это даёт человеку некоторую… уверенность, ею легко заразить окружающих. Ненадолго, конечно.
— Гадёныш, как ты смеешь?!
Неужели раньше принц молчал?
Я поправила ворот верхнего халата и чуть подвинулась так, чтобы грубиян оказался спиной к пруду. Он был слишком удивлён и ничего не заметил.
До него вдруг дошло, как заставить меня драться.
— А может, это ты меня вызовешь? У тебя нет чести, так что если я назову тебя ничтожеством, тебя это вряд ли заденет. Но если скажу, что твоя мать…
Он не закончил — я его толкнула. Достаточно сильно, чтобы он потерял равновесие… И да, полетел в пруд. К карпам.
Тучу брызг поднял… Юноши-придворные заахали, намокли, бедняги, Ли закрыл меня собой…
— У нас ещё остался корм для рыб? — поинтересовалась я из-за его плеча.
— Да, господин. — Ли протянул мне шёлковый мешочек.
Я высыпала крошки на ладонь — и бросила их прямо на барахтающегося в пруду грубияна. Вспугнутые карпы с большим энтузиазмом кинулись к угощению.
Пока придворные разбирались, кто вытащит товарища, а он отмахивался от рыб, я кивнула Ли, и он увёл меня подальше от этого безобразия.
— Кто это был? — спросила я позже.
— Младший сын канцлера, господин, Такихиро, — ответил Ли.
Я обернулась.
— Серьёзно? Канцлера?
Ли, не поднимая глаз, кивнул.
Я не смогла сдержать смех.
— Не повезло канцлеру с младшим сыном! И что принц… то есть, я раньше сносил подобное? Этот… Такихиро, кажется, был удивлён моим поведением.
Ли бросил на меня быстрый взгляд.
— Ваше высочество очень изменились после потери памяти.
Я окинула его взглядом с ног до головы, но объяснять Ли ничего не стал.
— Надеюсь, в лучшую сторону. Идём.
В архиве меня ждал облом. То есть нас с Ли пустили и книги выдали. Хотя на вопрос: «Что вашему высочеству угодно?» отвечать пришлось Ли, потому что я смогла с умным видом выдавить только: «Всё!», чем привела архивариуса в состояние абсолютного шока. Ах да, не архивариуса, их называют здесь «куродо». Любой работник архива (дико почётная должность) — это куродо. Как я поняла, по совместительству они писцы. Писать дворянам считается… ну… не слишком почётно. Наверное, поэтому принц такой неуч.
Облом начался с книг — они совершенно меня разочаровали. Я ожидала фолианты размером с меня, в тиснённой коже, с пожелтевшими страницами. А получила только страницы — в прямом смысле. Они были сшиты друг с другом и напоминали большие тетради. Гору таких «книг» я приказала Ли отнести в покои принца.
Карт среди них не нашлось. А то что нашлось я бы назвала рисунком на свободную тему.
— А что, модернизм у вас уже изобрели? — вырвалось у меня при виде одной такой карты.
— Господин? — непонимающе переспросил Ли.
Я промолчала, что было тяжело — хотелось материться. Местные карты состояли из пояснений вроде «где-то тут земля», «а тут море… наверное», «о, а это наша столица!» и «идите на Глаз Собаки, а потом поверните к Северной звезде».
Самое обидное, Ли в этом безобразии был как рыба в воде. Он на раз-два объяснил мне дорогу от Запретного города (название столицы) до границы с Рё-Ка.
Я схватила бумагу, кисточку и заставила его повторить всё это ещё раз. А потом ещё, потому что, повторяя, Ли косился на мои записки с таким интересом, что терял нить рассказа. А когда закончил, даже не постеснялся спросить:
