Я сразу же вздрогнула — из ее толщи на нас смотрело жуткое костлявое существо с серой кожей, крошечным носиком, огромными блеклыми глазами и крупной бородавкой на подбородке.
Нда. Польститься на такое действительно можно только при помутнении рассудка.
А уж какое забавное у нее на лице «украшение»!
— Она, — узнала нежить Марина. — Николай Егорович, можно с ней что-нибудь сделать?
— Можно, — кивнул некромаг. — Что желаете? Уху? Или лучше нафаршировать?
Мы перевели на него недоуменные взгляды. В глазах Клюева-старшего плясали веселые огоньки. Водяница фыркнула.
— Нафаршируйте, пожалуйста, — сказала я.
Он сделал пасс рукой. Русалка тут же подернулась серебристым сиянием, ее облик пошел кругами, как потревоженное кем-то отражение в воде, а потом и вовсе исчез.
— Здорово, — пробормотала моя подруга.
Клюев коротко улыбнулся. А я вдруг вспомнила.
— Знаете, я ведь эту русалку уже видела, — чуть взволнованно сказала им. — На волховском кладбище. Лицо с точно такой же бородавкой было на одном из старых могильных памятников. Я обратила на него внимание, когда мы хоронили бабу Зину.
— Как это может быть? — удивилась Марина. — Кладбище, как и село, входит в зону действия защитного контура. Или уже не входит?.. Ребята, что у нас тут происходит-то?
— Думаю, Люда вам все расскажет, — ответил Николай Егорович. — Только чуть позже. После того, как покажет мне памятник, о котором только что говорила.
Я кивнула.
Не теряя времени, мы с Клюевым-старшим отправились на кладбище, а водяница потопала домой переодеваться, пообещав, что скоро к нам присоединится.
— Вы думаете, волхв успел поднять кого-то из местных покойников? — поинтересовалась я у своего спутника.
Тот кивнул. Видимо Вячеслав успел рассказать отцу последние новости, прежде чем отправился спать.
— Они с ночницей действовали очень слаженно. Пока Слава ловил навью по деревне, а я восстанавливал проломленный ею контур, маг имел отличную возможность прогуляться по кладбищу и выбрать себе компанию.
— Это я виновата в том, что Илья теперь может свободно приходить в Волховское, — грустно сказала ему. — Я же дала ему допуск через контур.
— Не бери в голову, — отмахнулся некромаг. — Его допуск стал недействительным сразу после того, как я починил разорванную границу.
— Правда?
— Конечно. Я наложил на нее несколько собственных усиливающих заклинаний. Граница теперь на замке.
— Знаете, мне бы тоже хотелось сделать что-нибудь для защиты Волховского. Я все равно чувствую себя виноватой.
— Без проблем, — пожал он плечами. — После кладбища прогуляемся с тобой вдоль села, и ты заговоришь наш контур, чтобы через него точно никакая погань больше не пробралась.
До волховских могил мы добрались всего за несколько минут. Едва миновали кладбищенские ворота, как лицо некромага стало серьезным, и весь он как-то напрягся и подобрался.
Надгробный камень с фото пожилой женщины с бородавкой на лице я нашла быстро — ее могила оказалась расположена всего в трех шагах от Зинаиды Семеновны. Николай Егорович долго рассматривал изображение и могильную плиту. Потом печально вздохнул.
— Пусто.
В течение следующего часа мы обошли все волховские захоронения. В итоге обнаружилось, что шесть из них остались без своих «постояльцев». Могила бабы Зины, к слову сказать, оказалась в целости и сохранности.
— Что там Слава говорил про видовое однообразие местной нежити? — невесело усмехнулся Николай Егорович. — Думаю, теперь оно значительно обогатится. Это не говоря о свежих упырях. Что ж, ночь у нас снова будет бессонной. Определить, сколько их теперь спит в своих могилках, станет возможно лишь после заката.
— Я, пожалуй, буду бодрствовать вместе с вами. У меня неплохо получается убеждать покойников спать крепко и безмятежно.
Некромаг улыбнулся.
— Люда, могу я задать тебе нескромный вопрос?
— Задавайте.
— Тебе правда нравится мой сын?
— Правда, — удивилась я. — А почему вы спрашиваете?
— И тебе комфортно находиться рядом с ним?
— Более чем. Вас удивляет, что на меня не действует исходящий от него магический флер?
— Если честно, удивляет. Наша особенность, конечно, очень помогает в схватке с нежитью — мертвушки чувствуют силу, и это действует нам на руку. Однако то, что ее ощущают и живые люди, здорово влияет на личную жизнь.
— Да, мне говорили, что некромагов все считают холодными и замкнутыми.
— Мы рано привыкаем к одиночеству, Люда. Более-менее свободно ощущаем себя только в кругу себе подобных. Правда, есть люди, которым нравится наша, хм, загадочность и они, преодолевая дискомфорт, стремятся включить нас в круг своего общения.
— Наверняка среди таких людей немало женщин.
— Так и есть, — кивнул Николай Егорович. — Женщинам некромаги нравятся. Правда, недолго. В какой-то момент они устают от ощущения тревоги, возникающей рядом с магами смерти, и уходят.
— Так случилось и со Славиной мамой?
Сказала и прикусила себе язык. Все-таки есть темы, которые на второй день знакомства лучше не поднимать.
Однако мой собеседник не обиделся.
— Верно, — грустно улыбнулся он. — Когда она поняла, что сын вызывает в ней те же страхи, что и муж, просто собрала вещи и уехала. Мы не видели ее много лет. Сомневаюсь, что Слава сможет ее узнать, если случайно встретит на улице.
— Она — обычный человек?
— Да.
— А я — нет. Я, уж извините за нескромность, и волшебница в некотором роде особенная.
— Это видно, — снова улыбнулся он.
— Знаете, я ужасно устала от предостережений в отношении вашего сына. И моя бабушка, и подруга, и остальные волховчане считают меня едва ли не сумасшедшей от того, что я свободно чувствую себя в его присутствии. Да, мне нравится Слава. Да, мне рядом с ним не тревожно, а тепло и спокойно. Нет, я не собираюсь играть его чувствами. Наши отношения только завязались, и мы сами решим, что нам с ними делать дальше.
— Я очень рад это слышал, — серьезно сказал некромаг. — Потому что мой сын уже сейчас полностью находится в твоей власти.
…Марина вернулась в нашу компанию ближе к вечеру, когда мы с Николаем Егоровичем заканчивали обход защитного контура. Какие заклинания нужно накладывать для отпугивания врагов я не имела ни малейшего понятия, поэтому сочиняла их на ходу. Судя по удовлетворенному лицу старшего Клюева, получалось у меня неплохо, поэтому после окончания прогулки я чувствовала себя хоть и уставшей, но очень довольной.
