— Послушай меня, Пэнти, — отвечала госпожа Грин, вынимая из коробки кофейную пару, — я отнюдь не добрая фея из сказки, и если нам будет суждено общаться и дальше, ты в этом убедишься. Я бываю вспыльчива. Я курю. Оставленная в раковине немытая чашка доводит меня до белого каления — да, это так. Но я присягну тебе на Библии, что не имею отношения к тем тварям, которые окружали тебя на протяжении последнего времени. Я уверена, что этим тварям место на виселице, но вряд ли они туда попадут в ближайшее время, если не попали до сих пор…
Не удивляйтесь словам госпожи Грин насчёт виселицы. По эльфийским законам, за детскую порнографию, растление малолетних или что — то подобное полагалась смертная казнь через повешение. За проституцию совершеннолетних — всего лишь тюремный срок ли штраф. Если Элизабет Кейн не стеснялась заниматься подобным грязным делом в самом центре столицы Ирландии — значит, у неё слишком высокие покровители…
— Так вот, Пэнти. Люди, к которым мы сейчас поедем — преступники, я говорю это открытым текстом, чтобы у тебя не было никаких заблуждений или ложных представлений. Существование такой вот ветви бизнеса дряни Бет, ставит под удар благополучие этих людей, поэтому они должны знать о твоём существовании. Ты расскажешь им всё. Как ни странно, только у них сейчас ты можешь получить защиту, еще и по той причине, что ты — прирождённый наномеханик, и твой дар дорогого стоит… Вот твой кофе, вот сливки, деточка. Налегай на печенье, не скромничай.
Я последовала этой рекомендации.
— Кто вы, госпожа Грин?..
— Всему своё время, малышка. Зови меня Лоис.
Её тёплая ладонь с нежными, тонкими пальцами, опустилась мне на волосы и погладила их так, как это могла бы сделать моя мама.
— Тебя бы как — то переодеть, на улице холодно… Могу предложить свой плащ, а там будет видно.
Эту авантюрную фразу, «а там будет видно», я впоследствии часто слышала от Лоис, в самых разных контекстах:
— Пицца? Пэнти, кидай туда всё, что есть в холодильнике, а там будет видно, съедобна она или нет…
— Отдать за завалящие изумруды кучу денег?! Да я лучше выйду голая на улицу, а там будет видно и стыдно всем, кроме меня!..
— Ты целовалась с этим юным дурнем, с Билли?! Для начала я откручу ему уши и пришлю родителям, а там будет видно.
Плащ Лоис был мне великоват, но в декабрьскую ночь лучше такая верхняя одежда, чем никакой. Пока я допивала свой кофе, госпожа Грин достала из сумочки айтел и уже звонила кому — то, настойчиво требуя:
— Креван?.. Даже если Уильям уже далеко, пусть разворачивается и едет ко мне снова. Да, я знаю. Да, случилось. Нет, такси исключается. Ты знаешь, я не стану беспокоить по пустякам.
Закончив разговор, она снова обратилась ко мне, положив руку на плечо ободряющим жестом:
— Скоро за нами приедут, Пэнти. Люди, которых ты увидишь, опасны в той же мере, как хищные животные. С ними нужно правильно себя вести — и тогда они спрячут свои клыки. Не бойся ничего. Я рядом.
От взгляда её лучистых голубых глаз, от искренней улыбки и тёплого голоса мне передалось чувство уверенности в том, что действительно, не надо бояться. Я пребывала в этой уверенности, пока мы ехали по ночным улицам в большой и дорогой серой машине с угрюмым насупленным парнем за рулём. Парень не скрывал своего удивления, когда увидел, кто сел рядом с госпожой Грин. Он упорно смотрел в зеркало заднего вида, так что Лоис даже сделала ему замечание:
— Гляди лучше на дорогу, Уильям. Не хотелось бы попасть в аварию.
Угрюмый парень внял наставлению женщины и перестал на меня пялиться.
— Ты не была на Эбби — стрит, Пэнти? — Спросила госпожа Грин, указывая в окно. — Мы проезжаем крупнейший театр Ирландии, Театр Аббатства. Ты знаешь, сколько ему лет?..
— Нет.
— Более четырёхсот шестидесяти. Правда, театр переезжал дважды — один раз еще в двадцатом веке, второй — уже после Сопряжения, в двадцать первом, но все переезды в пределах Эбби — стрит. Великий театр, великая история…
Я никогда не была в театре, билеты слишком дорогие, но мама настаивала, чтобы я смотрела хоть какие — то постановки по сети. Папа в таких случаях морщился и говорил, чтобы она «оставила ребёнка в покое». Не могу сказать, что я была в восторге от просмотров пьес, они казались мне слишком скучными и нудными. Драматургия, наверное, не моё. Куда с большим удовольствием я смотрела балетные спектакли и слушала оперу: музыка меня завораживала и уносила в воображении далеко — далеко, особенно музыка Вагнера.
За разговорами о театре я не сразу заметила, как автомобиль въехал в техническую зону крупного торгового центра, а оттуда свернул в переулок и остановился перед двухэтажным зданием. Лоис взяла меня за руку и пристально посмотрела прямо в глаза.
— Не бойся. — Повторила она. — Идём.
Увы, страхи вернулись — как раз перед внушительной металлической дверью с переговорным устройством. Миновав её, мы с Лоис начали подниматься по узкой лестнице на второй этаж, а угрюмый Уильям остался в машине, наверняка собираясь вздремнуть.
На втором этаже была ещё одна такая же дверь, Лоис нажала кнопку — скорее всего, кнопку звонка, и дверь открылась. Мы вступили в большое помещение, наполненное запахом сигарного дыма. Судя по интерьеру, это была роскошная бильярдная комната, отделанная панелями натурального дерева и разделённая на две зоны. В игровой зоне находился бильярдный стол, как мне показалось, футов двенадцати длиной, а также все необходимые аксессуары: подставки, кии, наборы шаров. Сейчас рядом со столом никого не было, поэтому следовало обратить внимание на зону отдыха, где располагалась барная стойка и чуть правее — несколько глубоких кожаных кресел. Три кресла из пяти были заняты, в них — то и сидели мужчины, курили сигары и переговаривались вполголоса. На столике рядом стояли стаканы, чаша со льдом и пара бутылок виски «Бушмилс».
При нашем появлении разговор прекратился. Первым подал голос именно тот субъект, внешность которого я уже описывала ранее. Тот, кого госпожа Грин называла именем Креван.
— Лоис?.. Что должно было случиться, что бы ты притащила сюда ночью какую — то рыжую девчулю с разукрашенным личиком? Это что, подарок к Рождеству? Я люблю блондинок, ты знаешь. К тому же она слишком мелкая.
Двое других мужчин, возрастом постарше, посмеиваясь, откровенно меня разглядывали, не скрывая любопытства и того интереса, который мне доводилось уже видеть на лицах клиентов заведения Элизабет Кейн. Я непроизвольно запахнулась в плащ, стараясь спрятаться от этих жадных взглядов.
Госпожа Грин спокойно прошла вперёд и села в кресло, делая знак мне подойти поближе.
— Уймись, Бойл. Ты, как и господа Маллиган и Фаррел, должны знать, что происходит в городе. А происходит то, что потаскуха Бет, которая разводит птичек для утех состоятельных джентльменов, решила пополнить свой птичий рынок малолетними свистелками.
