Упомянутый милорд сидел на одном из стульев рядом с длинным, просто огромным, столом из тёмного дерева, — по причине позднего вечера, уже без галстука. Так, я не вижу рядом ни Морни, ни кого — либо другого из службы безопасности Тёмных… Вряд ли меня рассекретили, можно не переживать.
Кроме стула и стола, остальная мебель обеденной группы в зале была в чехлах от пыли. Менеджер по работе с персоналом, рослый и плечистый Сорлей Макфлай, стоял перед милордом навытяжку, и о чём — то отчитывался. Разговор шёл обо мне.
— Вот она, милорд.
Мужественное веснушчатое лицо Сорлея с небольшой, тщательно ухоженной бородкой, свидетельствовало о полном замешательстве — оно как будто съёжилось и покрылось алыми пятнами, образующими вкупе с веснушками забавные географические картинки. Менеджеру по персоналу недавно исполнилось сорок пять лет, что и было торжественно отмечено на кухне после рабочего дня с помощью отменного «Гиннесса».
Прим. авт.: самое известное ирландское пиво с 1759 года.
О своём дне рождения в августе я предпочла умолчать: зачем сближаться с людьми, которые через несколько месяцев исчезнут из моей жизни и, возможно, будут вспоминать обо мне не с самыми добрыми чувствами?
— Добрый вечер, милорд. Здоров, Сорлей.
— Что на тебе надето? — Поинтересовался хозяин, начисто игнорируя моё приветствие. Видимо, для меня это вечер не должен стать добрым. — Многочисленные дыры как будто свидетельствуют о том, что обладательница штанов слишком часто молится на коленях.
Он ёрничает по поводу моих штанов?!
— Я не успела принять надлежащий вид, милорд. Я только что приехала, а управлять байком в другом виде не очень удобно.
Да, на мне были рваные джинсы, берцы и «косуха» чёрного цвета. Сентябрь нынче особо тёплый, не всякий июль такой, как этот сентябрь, — по такому случаю джинсы рваные. Мотоциклетный шлем я предусмотрительно оставила Норе. Причёски тоже нет, волосы свободно распущены.
— Пусть так. — Эльдендааль в упор смотрел на меня, не мигая. — У меня к тебе вопрос: когда ты должна была сообщить Сорлею о наказании… Это не было сделано?
Упс… Как же я забыла!!!
— Не было, милорд.
— Могу я спросить, почему, зверушка?
— Сперва Сорлей ушёл в отпуск, а позже я забыла, милорд.
Эльф, буравя меня взглядом своих лавандовых глаз, высказал предположение, что у меня какое — то расстройство памяти, требующее экстренного лечебного вмешательства.
Вот же!..
— Я думаю, прекрасным средством укрепления твоей памяти станут дополнительные десять ударов. — Добавил милорд будничным тоном, в котором не прослеживалось и тени раздражения. — И не будем откладывать.
С этими словами он встал и неспешно унёс свою великолепную персону из холла. У Сорлея сбежала с лица вся краска. Пришлось рассказать ему историю с вазой и котом.
— Пэнти! Я работаю здесь уже двадцать лет, я прошёл путь от стюарда до менеджера! За этот период никто не был подвергнут порке! В случае провинности любой нормальный человек предпочтёт штраф!
— За кокнутую вазу из бериллов?! И что останется от моего жалования в таком случае? А?! Это же голяк, притом — на несколько месяцев вперёд!
— Мы привыкли одалживать друг другу в случае чего. Заняла бы у меня! А теперь… я не представляю… это же моя обязанность…
— Порка? — Удивилась я. — Ого! Расслабься, Сорлей. Я уж как — нибудь выдержу пятнадцать ударов розгами.
Веснушки на физиономии бедного Сорлея обесцветились вовсе. Он вынул из кармана платок и промокнул внезапно вспотевший лоб.
— Не розгами, Пэнти… — Прошептал он. — Это же не школа, не колледж, это рабочее место… Тебе полагается пятнадцать ударов плетью.
Вот тут уже меня чуть кондрашка не хватила. Не успела я помянуть штаны Святого Патрика, как Сорлей признался мне, что при обучении на менеджеров управления прислугой у Тёмных приходится проходить и «курс порки». Таков обычай, ведь подобное наказание прописано в стандартном договоре, заключаемом с любым сотрудником. Также я услышала, что даже многие эльфийские предприятия отказались от подобного пункта договора лет тридцать назад, но в частных домах знати он неизменно сохраняется.
Слово «порка» я в договоре видела, а вот подробности пропустила.
Я кисло спросила, на ком же приходилось учиться моему непосредственному начальнику. На манекенах, не менее кисло ответил начальник. Практики на живом объекте не было, на дворе не двадцать третий век.
— Если бы в прошлый раз ты сказала мне сразу, мы могли бы имитировать всю процедуру, будучи наедине. Орала бы громче, да и всё… Теперь номер не пройдёт. Милорд изъявил желание присутствовать лично, и что — то мне подсказывает, что у него в этом вопросе богатый опыт. К тому же, такого развлечения — порка красивой девушки, — Тёмный эльф не пропустит никогда.
Под сопереживающими взглядами Норы и Эрин (ах, как быстро разносятся дурные вести!) я с чувством глубочайшей досады плелась вслед за Сорлеем. Довольно большая комната со стенами из грубо обработанного камня, в которую он меня привёл, размещалась в подвале пристройки к замку. Никаких орудий пыток я не заметила. В центре стояла низкая скамья без спинки, на стене — вешалка для одежды (да, представьте себе!) и на отдельном крючке — то, чем меня собирались пороть. Кожаная плеть. Присмотревшись, я с облегчением выдохнула: никаких металлических деталей в хвостах плети не было.
Из предметов мебели поблизости больше ничего не было, кроме кресла в углу, расположенного так, чтобы оставаться в полутени, в то время как свет из подвального окна падал бы широкими плоскими лучами, освещая скамью для порки, будто сцену. Собственно, несколько ламп, расположенных по нижнему краю окна, должны были создавать эффект такой подсветки и в сумерках, как сейчас.
Обыденность окружающей обстановки как будто подчёркивала нереальность и даже абсурдность происходящего.
Едва я успела снять «косуху» и пристроить её на вешалку для одежды, милорд Эрик не замедлил почти неслышно появиться и занять место в том самом кресле в углу. Хорошо, что эта комната хотя бы не имеет стеклянной стены, и зритель не прячется, иначе на фоне негативных ассоциаций из прошлого у меня началась бы истерика. В сторону хозяина я вообще старалась не смотреть.
Красный, как рак, менеджер, намекнул мне, что пора снимать остальное, сиречь раздеваться догола.
— Как, и нижнее бельё?!
Увы, и его тоже, сказал Сорлей.
— Обалдели, что ли? Спины недостаточно?! — Возмутилась я, откровенно наплевав на присутствие милорда. — По попе тоже попадёт?!
Нет, ответил Сорлей, дело не в этом. Кожа на хвостах плети имеет определённую обработку, и если я хочу сохранить своё нижнее бельё в целости, лучше бы его снять. По попе может случайно прилететь, трусики могут пострадать. Порвать комплект за шестьдесят пять фунтов?! Да, нижнее бельё — моя слабость, и я скорее останусь голодной, чем куплю дешёвое. Придётся раздеваться.
