Эльдендааль сидел за рабочим столом, очевидно из безбожно дорогого дерева, и его пальцы с фантастической скоростью бегали по клавиатуре сетевого блока. У эльфов другие особенности восприятия и актуализации действий, нежели у людей, у них выше общая скорость обработки информации мозгом, поэтому совместное обучение эльфийских и человеческих детей в одном классе невозможно. Бросив беглый взгляд на монитор, я убедилась, что милорд работает одновременно в шести или семи окнах. Мне бы так…
А между тем, чутьё подсказывало: желанная цель не так уж и далеко. С другой стороны, это может быть и не Тёмный Камень, а другая ценная вещь, но уровень защиты такой вещи просто беспрецедентен. Спина покрылась холодным потом — я поняла, что впервые в жизни сталкиваюсь с замком, голос которого не могу опознать. Пение мягко струилось из ниши в правой стене кабинета: там висела какая — то картина, панно, отделанное несколькими видами самоцветов. Странный сейф находится именно там, за панно… А в мелодии присутствует явный артефакт, — так называют наномеханики фрагмент мелодии, неподвластный для опознания без кодированного бесконтактного ключа, — этот артефакт был восьмой нотой… Семь нот я знаю, но эта?! Разве такое бывает?
Аккордовая альтерация девайса была типичным признаком расширенной тональности музыки того же Вагнера. Кроме того, частота тона «ля» соответствовала четырёмстам тридцати двум Герцам, что поставило меня в совершенный тупик. Как мне с этим разобраться?!
Прим. авт.: В музыке «альтерация» представляет собой хроматическое видоизменение неустойчивой диатонической ступени, обостряющее ладовое тяготение к устойчивой ступени. Хроматические проходящие и вспомогательные звуки могут внедряться в аккорды — без разницы, в какие. Аккордовая альтерация весьма характерна для творений европейских композиторов XIX века. Теперь про частоту «ля»: Международная Организация стандартизации под давлением США поменяла музыкальную частоту «ля» с 432 на 440 Герц для ансамблей, студий звукозаписи, оркестров, в 1953 году, отказавшись от гармоничного музыкального строя Дж. Верди. Любопытно, что активную замену частоты «ля» пропагандировал еще Геббельс в 1936 году — как стандарт частоты, сильнее всего воздействующей на мозг человека.
Здесь есть еще пара скрытых нано — механических устройств, но они довольно просты: это сверхточный хронометр на столе и потайной ящик стола. Хронометр на грани издыхания, очевидно, что последние сто — сто тридцать лет никто не притрагивался к его внутренностям. Вряд ли мне стоит предлагать милорду услуги по его ремонту… Сложный сейф тут один, как раз за панно в нише. Святой Патрик, неужели пресловутый Алмаз именно там?! Я ничего не смогу тут сделать — даже со своим абсолютным слухом.
— Я могу идти, милорд?
У меня возникло стойкое ощущение, что взгляд лавандовых глаз прожжёт во мне дырку и вообще, милорд уже знает о моём растущем интересе к сейфу за панно. Конечно, это говорят мои страхи, и ничего подобного нет — но почему так хочется сбежать отсюда поскорее?!
— Нет, не можешь. Я обещал тебе продолжение вчерашнего разговора, если помнишь.
Блин! Ну что за дело до меня эльфу, который волен распоряжаться судьбами половины мира?! Я придала голосу необходимую спокойную твёрдость.
— Простите, милорд, я повторю только то, что вы уже слышали ночью: это моё личное дело.
Вопреки ожиданию, милорд Эрик никак не показал, что рассержен моими словами.
— Тот, кто беззащитен перед собственным прошлым, часто не имеет будущего, Пэнти. Твои страхи не дадут тебе жить нормально.
— Ваш кофе остывает, милорд, — попробовала я сменить тему.
— Он уже остыл. Значит, сходишь ещё раз. — Равнодушно бросил милорд Эрик, и я поняла, что вряд ли Эрин была занята — просьба Норы исходила именно от него…
Ах, вот как!
— Я не беззащитна ни перед прошлым, ни перед настоящим, милорд. Я смогу за себя постоять, не сомневайтесь.
— Сейчас я говорил о будущем.
— А оно слишком туманно, чтобы задумываться. Я живу здесь и сейчас!
И тут последовал запрещенный приём с его стороны, приём, едва не лишивший меня воздуха снова:
— Тогда скажи мне, он понёс наказание, Пэнти Мун?..
— Кого из них вы имеете в виду, милорд?! — Вырвалось у меня.
Я могла бы много чего добавить к этому вопросу: кого вы имеете в виду — добропорядочных отцов семейств, — любителей траха с малолетками, продажных полицейских, покрывающих разврат чиновников или тех, кто расправился с девочками в «Синичке», чтобы замести следы деятельности Элизабет? Кого из них?!
В лавандовых глазах мелькнул гнев при слове «них».
Я вовремя прикусила язык и сдержалась. Если бы разговор продолжался вчера, на фоне выпитого мной виски, фраза была бы озвучена до конца. А особенности моего прошлого — это вполне реальная угроза выйти на всю цепочку, от Кревана Бойла до моей цели здесь, в Кэслин Эльдендааль.
Нет — нет — нет, ни на какие провокации я не поддамся!
— Вы уронили запонку, милорд.
Уф… На паркете рядом со столом блестел спасительный для меня предмет. Белое золото в виде переплетённых листьев, украшенных небольшим овальным сапфиром в полкарата. Насыщенный синий оттенок, почти чёрный, потрясающая работа ювелира, — Лоис бы оценила.
Я подняла запонку, на мгновение, задержав взгляд на изящной вещице.
— Вот она, милорд.
— Тебе нравится?
— О, да, сапфир — мой любимый камень…
Я опять чуть не сболтнула лишнего. Ещё не хватало, чтобы Эльдендааль увидел, что я разбираюсь в таких феньках!
— Застегни.
А вот такое мне делать не приходилось. Его левая кисть безукоризненной формы, с длинными сильными пальцами, легла на стол. Ночью он прикасался к моей груди этими пальцами. Его руки снимали с меня мокрую одежду, пока я была в обмороке — и у эльфа была полная возможность трогать меня, где угодно и как угодно. Вряд ли уместно пытаться выяснить, трогал или нет, но почему — то мысль о самой возможности его прикосновений привела меня в странное волнение. Воспоминание о сегодняшней ночи откликнулось — нет, не привычным головокружением, нет, — а теплом и приятным покалыванием в самом низу живота.
Что за фигня происходит?!
В это мгновенье мои пальцы коснулись его руки, и почему — то мне показалось вполне естественным задержать их дольше, чем требовалось для того, чтобы поправить манжету. Я почувствовала, что краснею — стремительно и неумолимо.
Я с трудом справилась с запонкой и манжетой рубашки. Нарастающее тепло в животе, бегущий по лицу и шее огонь… Огонь на дне зрачков смотрящих на меня в упор глаз цвета лаванды. Ой — ой, я не хочу туда смотреть, но как затягивает!
Мяуканье и трущееся о мою ногу мохнатое чёрное тело кота.
Спасибо тебе, Блэкки!!!
