Руки опускались. Не смог сказать о предназначенности, как об уродстве говорить? В глаза как смотреть? Гордился, что не станет главным мудаком в жизни Ирины, не переплюнет бывшего сожителя и родного отца — и что теперь? «Прости, так нужно»? «Я все равно буду тебя любить?»
Будет. Всегда. Когда она располнеет после родов и тело уже не вернет прежнюю форму. Когда в волосах заблестит седина, и лицо покроют морщины. Её характер останется прежним и, может быть, чуть-чуть испортится. А объяснять, что все хорошо, что так идёт время, станет сложнее. Один шрам ничего не решит. Совсем. Но Изга не хотел, чтобы он был.
— Так, ладно, — не выдержал Азыкгай. — Ревнивая баба не главная наша проблема. Разберемся, из-за чего стоит метка, сами с убийцами договоримся, даже если Оюна их прямо сюда приведет. И помощи из столицы можно не ждать.
— В идеале так, — кивнул ученик. — Нет причин убивать — нет метки — нет смерти. Но я даже примерно не представляю, куда копать.
— Да все туда же. Ты видел красное облако над головой Ирины?
— Близкий родственник, энергия мужская, облако метки не касается. А раз взаимодействия нет, то мимо.
— Глубже нужно смотреть, — усмехнулся Азыкгай. — Да брось уже лопату, она мешает тебе сосредоточиться. Я забрался в то облако по самые локти. Отец кровью связан с убийцей дочери. У неё есть другие родственники?
Семейные разборки? Какая-то давняя вражда, о которой Ирина не знала? Тогда понятно, почему не ждала беды и не верила в опасность.
— Родственники всегда есть. Особенно жадные до денег родственники. Пойдем, спросим?
— Пойдем, — согласился Азыкгай.
Спросонок, да еще и с похмелья вдуматься в то, что говорили шаманы оказалось сложно. Они рассказывали про облако, кровную связь, метку, которая на нее реагировала. Очередной ребус с не слишком приятными выводами. Моей смерти хотел кто-то из своих. Я грешила на работу, но мысленно походив вокруг своих проблем несколько дней, не нашла, за что зацепиться. Кредит? Ерунда. Если банк откажет и мы не получим его сейчас, то сроки проекта всегда можно сдвинуть. Да и я там всего лишь посредник, моя смерть ничего не решала. Что-то крупнее и серьезнее завязано на отца. Шантажировать его моей смертью? Да, может быть, но меня не брали в плен. Меня собирались убить в том вертолете. Снова не срасталось. Значит, копать нужно в другую сторону.
Месть, как предположил Изга? Детективом Агаты Кристи попахивало. Она любила тему зловредных родственников, да и не родственников тоже. Вот только я совершенно точно никому не переходила дорогу. И так и эдак прикидывала, все свои конфликты вспоминала со школьной скамьи — ничего из того, за что бы стоило убить. Ну, нагрубила кому-то, ну, тендер из-под носа выдернула. Увольняла, отказывала в должности — так никто же из-за этого не повесился.
— Родственники, родственники, — бормотала я, перебирая пальцами воротник кофты. Иногда дула на грудь прохладным воздухом. С дивана встала мокрая, волосы к шее прилипли. — У меня очень мало родственников, на самом деле. Отец — единственный ребенок в семье, я тоже. Может, у его родителей были братья и сестры, но я о них ничего не знаю. Мы не общаемся. У отца партнеры есть. Много. Друзья еще. Разве что среди них кто-то из дальних ветвей затесался, о ком я даже не подозреваю. Женщины выходят замуж, меняют фамилии, родство остается. Но они не могут претендовать на наследство, даже когда я умру. Седьмую воду на киселе адвокаты по соответствующим делам в расчет не берут.
— А любовницы у твоего отца есть? — сухо спросил Азыкгай.
Старый шаман сидел на табурете, а его ученик подпирал плечом буфет. Оба вернулись с улицы сосредоточенные и хмурые. Я не возражала против мозгового штурма. Это в любом случае лучше, чем просто ждать.
— Конечно, есть. Траур по моей матери он давно не носит. Свободный мужчина. Богатый, влиятельный, щедрый. Можете представить, какая очередь выстраивается к его постели.
— Мачехи у тебя были? — подал голос Изга. — Хоть когда-нибудь.
— Так, чтобы жили с нами и просили называть себя «мама» — нет, ни одной. Отец умудрялся заводить настолько скоротечные романы, что я о них узнавала из десятых рук. То лицо гламурной модели мелькнет на полосе светской хроники, то ляпнет кто-нибудь в курилке про очередную пассию. И, слава Богу, что они не крутились возле меня. Большинство женщин нашего круга те еще стервы. Вы думаете, у одной из них мог появиться ребенок?
Мужчины переглянулись и кивнули почти синхронно. Да, все логично. Единственный, кто мог соперничать со мной за право унаследовать строительный холдинг «Альянс» — внебрачный сын.
— У отца есть завещание, — продолжила я. — Ни разу его не видела, не знаю, кто туда вписан, но могу догадаться. Он давно намекал, что строит империю для меня, только передавать её в управление не спешил. «Молодая еще, не потянешь». Однако завещание — другое дело. Оно о будущем. И если существует второй ребенок, то у него те же права, что у меня. Четких подозрений снова никаких, уж извините. Гипотетический единокровный брат может быть как старше, так и моложе меня. Проверять все окружение тестом ДНК? Придумать вспышку заразной болезни и массово взять кровь на анализы? А если наследника нет рядом? Вдруг кто-то другой вместо него дергает за ниточки?
— Можно обойтись без теста, — скрипнул табуретом Азыкгай. — Если собрать их вместе, скажем, на банкет, и чтобы кто-то из шаманов посмотрел родство.
— Нет, ойуун — остановил его Изга. — Это долго. Ирину убьют раньше.
— Служба безопасности разберется, — вмешалась я. — Шульгин поднимет документы, составит родословную до семнадцатого колена и все выяснит. А я пока могу отсидеться в тайге. Пёс с ним, с проектом, жизнь дороже. Найдут, кто его подхватит и возглавит. Но это всё, если Изга не возражает, конечно.
Посмотреть на него я постеснялась. Слова как-то сами сорвались с языка, я едва успела сообразить, что навязываюсь. Одно дело, из вертолета вытащить, прооперировать, и совсем другое — пустить к себе надолго. При таком раскладе заказчика убийства могут искать месяцами.
— А ты хочешь? — спросил шаман с такой надеждой, что я окончательно смутилась.
В животе порхали проклятые бабочки. Я фыркала в моменты, когда их описывали, а теперь сама почувствовала. Легкая, приятная щекотка. Вот и как отвечать?
— Да. Если ты хочешь…
Слова окончательно застряли в горле, я не могла ни языком их вытолкнуть, ни проглотить. Еще месяц назад гордо бы уехала домой, охранников требовала, Шульгина по срокам подгоняла. Того, кто посмел поднять на меня руку, уже бы живым не считала. А сейчас покушение казалось удобным поводом, чтобы остаться рядом с шаманом.
Он сел на диван и накрыл ладонью мои сцепленные в замок пальцы.
— Я очень хочу, Ирина, я уже говорил тебе. Оставайся. Жаль, мы сейчас не можем вернуться в дом, но я найду место, не переживай.
— Зачем искать? — проворчал Азыкгай. — Живите здесь. С Оюной только нужно договориться. Ты знаешь как, Георгий.
