— Стихи? — неловко улыбнулась я, но Изга в ответ помрачнел.
От внезапной тишины воздух в избе стал тяжелым. Холодом потянуло по ногам.
— Нет, не стихи. Оюна требует откуп за то, что довела нас до дома Азыкгая. Она сказала: «Отдай мне её красоту». Нужно обрезать твои волосы и сделать из них подношение духу.
Глава 15. Танец двух шаманов
Я уставилась на него, забывая моргать. Слышала рассказ о духах, но никогда бы не подумала, что местная хозяйка тайги выставит мне счет.
— А взятку вечнозелеными она возьмет? Безнал принимает?
Да, я не горела желанием расставаться с десятью годами жизни, что я потратила, отращивая волосы, ухаживая за ними в салоне и расчесывая их каждый день прядка к прядке. Они спускались почти до бедер, были идеального красного цвета и так, на минуточку, очень мне нравились.
Изга сжал мои руки крепче. Настроился уговаривать долго и красноречиво, я уже догадалась. Когда призрачная зараза успела ему мозги промыть?
— Нет, — жестко сказала я, чтобы оба шамана слышали. — Она манипулирует вами, разве не понятно? Я обрежу волосы, она скажет: «Мало. Давай переодевайся в рубище, мажь лицо сажей, сбривай брови, выщипывай ресницы». Эта мертвая стерва…
— Тише, — осадил Азыкгай, — она слышит.
— Да плевать. У нее помощи попросили, она выделываться начала. Причем задним числом, до места же все-таки довела.
— Ира! — Изга обнял за плечи и прижал к себе так, что дышать стало тяжело. Голос не повысил, наоборот, тихо заговорил над самым ухом. — Пусть получит, что хочет. Так даже лучше, что ты без волос останешься. Ты связана через них с родом своего отца. С убийцей. Я проведу обряд. Мы попробуем если не разорвать связь, то значительно её уменьшить. Посмотрим, как отреагирует метка.
— А если получится, тогда что? Дружок Олега прямо в дороге развернется и поедет обратно?
— Не исключено, — прошептал Изга. — Но может произойти и десяток других неслучайных случайностей. Вплоть до падения метеорита на снегоход преследователей. Любое проклятие — программа. Если разгадать принцип ее действия и взломать код, она начнет менять реальность уже в другую сторону.
Бред какой-то. Я вздохнула тяжело, но из объятий Изги даже не попыталась вырваться. Вопрос верить ему или нет не стоял, я просто не понимала.
— Объясни, пожалуйста, я дурой себя чувствую. То есть ты проводишь обряд, отрезаешь мои волосы, относишь их под какой-нибудь камень, чтобы Оюна приняла, и убийцы летят домой?
— Ты умница, — улыбнулся Изга и прижался лбом к моему лбу. — Все верно, только в цепочку нужно добавить звеньев. Я провожу обряд, твоя связь с убийцей ослабевает, гигантское красное облако, питающее проклятие, теряет энергию. Тот посыл, что оно давало преследователям, тоже гаснет и они уже не прут напролом. Мысли появляются всякие. «Да ну его в баню, скажем, что не нашли никого. Лучше уж кинуть заказчика, чем замерзнуть в тайге насмерть». Нет, они, конечно, попытаются нас найти, но если Оюна не будет им помогать, удовлетворившись откупом, то преследователи быстро заблудятся. И тогда тем более скажут: «Да идет оно все, пляшет».
Как он виртуозно заменял маты на цензурные выражения, я заслушалась. И залюбовалась заодно. Мне нравилась идея. Принцип «нет энергии — все разваливается» я понимала и без знания шаманских тонкостей. И оценила, кажется, не только я.
— А ты дерзким стал, Георгий, — покачал головой Азыкгай. — Всегда таким был, но сейчас… Я хочу на это посмотреть. Разреши мне самому подношение Оюне сделать. Заодно я посмотрю строго на строптивицу, если она вздумает не принять откуп.
— Хорошо, — кивнул Изга.
Обрядов получалось два, как мне позже объяснили. Если бы Изга один пошел с бубном к месту силы, то совершал бы их по очереди. Но с помощью Азыкгая мы экономили время. Не очень сильно, если честно. Я молчала, но, по-моему, учитель просто захотел посмотреть на возмужавшего ученика. Вдруг уже переплюнул его в мастерстве?
Мои сборы были минимальными. Я корячилась возле крошечного зеркала, заплетая косу. Сердце кровью обливалось при виде красного шелка, струящегося между пальцами. Я душу из стилиста вынула, добиваясь такого оттенка. «Волосы тонкие, сожжем. — Нет, я хочу!» Теперь долго буду ходить с короткой стрижкой. Ничего страшного, наверное. Голову мыть легче.
— Ножницы нужны острые, — громко сказал Изга. — Точильный камень есть? Попробую хотя бы.
Они с Азыкгаем все ящики в его комоде вывернули. Ножи у шамана были старые, кухонные. Как пилить ими мою косищу я не представляла. Особенно, если Изга в трансе будет.
— Подожди, у меня тут другое, — Азыкгай придвинул табурет и, кряхтя, полез на него, чтобы дотянуться до стопки коробок на комоде.
— Ойуун, давай я.
— Да все уже, держу. Вот, смотри.
Он рукавом стер толстый слой пыли с невзрачной коробки из желтого картона. Изга бережно её принял и откинул крышку. Я тянула шею, но все равно долго не могла разглядеть, что там внутри. Деревянный чехол с орнаментом.
— Бронзовый нож, — объяснил Азыкгай. — Я думал, что потерял свой. Заказал мастеру новый. А пока он до меня добирался, нашелся старый. Лежит вот без дела. Заберешь?
Солнце зимой низкое, окна в избе маленькие, но рыжее лезвие поймало ослепительный блик. Огонь вспыхнул на черточках и завитках. Мастер украсил каждый миллиметр ритуального ножа.
— Тонкая работа, — восхищенно выдохнул Изга. — Спасибо за подарок, ойуун.
— Владей, — махнул он рукой и отвернулся.
С остальными обязательными предметами вышло проще. Как я поняла, есть строго индивидуальные вещи, вроде бубна и шаманского облачения. Их делают под конкретного шамана, к ним больше никто не может прикасаться. Зато нож, зеркало или перья со скрипом, но можно одолжить на время. А коврики и чаши для подношений духам Изга вообще бросал в рюкзак не глядя.
— Облачение твое где? — проворчал Азыкгай.
— Дома оставил. Все, что на мне было — унес, а шкуру пришлось поменять на горнолыжный комбинезон. Бубен Ирина привезла.
Старый шаман покосился на меня, но ничего не сказал. Да, я трогала бубен руками. Изга так высоко его ценил, что не захотел расставаться даже под угрозой смерти. Надеюсь, тонкая настройка не сбилась. Я не хотела вредить.
Как только зашли в избу учителя, Изга его забрал и старался держать на видном месте. Главный инструмент. Без него он — не шаман. Зато у Азыкгая бубнов было аж пять штук. Три рабочих и два «пустых». Подаренных мастерами, не настроенных и не связанных с духами. Все пятеро, тем не менее, висели рядом, как картины на стене в сенцах.
— Проводка, — ворчал старый шаман, зажигая свечу и показывая мне свои сокровища. — Георгий, вернемся из места силы — займешься.
— Хорошо.
— Это волк? — я не удержалась и потянулась к огромному, по сравнению с другими, бубну. На светлой коже из черных и темно-коричневых мазков собиралась голова волка. По краю бубна шел орнамент, напоминающий кружевные мандалы из инстаграм-профилей художников, которые мне показывал Изга. — Очень красиво.
