— Все?
Еще один глупый вопрос, но как же без него?
— Да, — Изга подал мне руку, а потом, не стесняясь, сгреб в охапку и попробовал поставить на ноги. Я радостно повисла у него на шее. От шамана пахло чем-то теплым. Куртку он оставил далеко за пределами пятна света от костра и вдруг начал дрожать.
— Холодно, — пробормотал, будто извиняясь. — Я оденусь, хорошо?
С другого бока меня подхватил Азыкгай. Он остался в тулупе, это ученик разделся. Сбросил с себя синтетическую ткань с таким же синтетическим наполнением, а теперь торопливо надевал обратно.
— Ненормальный. Простудишься!
— Шаманы не болеют, — проворчал Азыкгай.
— И врачи тоже, — подхватил Изга. — Мы, как деревья, умираем стоя.
— Шутки шутите?
— Я бы ему по лбу дал за такие шутки, — нахмурился старый шаман. — В баню пойдешь, Георгий. Оба пойдете греться.
Даже слово было теплым и уютным. Баня. Я улыбнулась и кое-как освободилась от хватки Азыкгая, жестами показывая, что все в порядке. Стою. Изга нахлобучил на голову вторую шапку поверх тонкой шерстяной и надел варежки поверх перчаток. Я должна была что-то у него спросить. Что-то важное.
— Кто такой Инар?
— Иннаар, — поправил шаман. — Один из моих духов-хранителей. Я подумал, что раз уж я разрываю твою связь с родом, то лишней такая защита точно не будет. Дух согласен, ты ему нравишься.
— Ну, хоть кому-то здесь я нравлюсь.
Я имела в виду Оюну, но мужчины, кажется, поняли. Азыкгай потоптался немного и поднял со снега отрезанную косу. Призрачная ревнивая соперница у меня уже есть, еще и телохранитель будет. Почему-то мысль грела не хуже костра, и любопытство дергало за язык. Как Иннаар будет меня защищать? Я его почувствую?
— Дар Оюне преподнесу, — пробормотал Азыкгай. — От тебя, Ирина, и от тебя, Георгий.
Второй обряд получился короче первого. Может, потому что старый шаман его заранее подготовил. Коса свернулась красной змеей в чаше. Я машинально провела ладонью над воротом тулупа и повертела головой. Пальцы поймали пустоту. Странное чувство, но привыкнуть можно.
— Помогло хоть?
Я имела в виду все сразу: разрыв связи, благосклонность духа-хранителя местности, реакцию метки смерти и еще десяток явных и неявных вещий, сотворенных магией.
— Да, — синхронно ответили шаманы, но продолжил один Азыкгай: — У тебя метка стала прозрачной, а у Георгия совсем исчезла.
Глава 16. Баня
Хороший ответ, ожидаемый. Но я так устала, что не смогла разобраться в собственных ощущениях. Наверное, стоило прыгать от радости до верхних веток сосен, а вместо этого захотелось сесть обратно на шкуру и просто смотреть в пустоту. Огромный минус ритуалов, молитв, гадания на картах и, чего уж там, психологических тренингов, в том, что результат нельзя потрогать руками. Он если и ощущается, то очень смутно и подозрительно сильно напоминает самовнушение. «Должно помочь — значит, поможет». Но тут даже этого не было. Я просто ничего не чувствовала. И мало что понимала.
— Подождите, если метка у меня осталась, значит, еще не все?
— Да, — кивнул Изга. — Заказчик ведь свою проблему не решил. Ты жива и по-прежнему претендуешь на наследство. Значит, мысль, что хорошо бы тебя убить из его головы не исчезла. Просто решимость ослабла.
— А он это понимает?
— Может быть, смутно чувствует, — Изга покрутил рукой в воздухе. — Обычно реальность меняется совершенно незаметно, но мы вмешались, и получилось резковато.
— Да не сообразит он, — фыркнул Азыкгай. — Максимум, по лбу себя стукнет: «Чего это я, какое убийство?» и тут же забудет. А уже потом, исподволь, мысль вернется.
— Ну или так, — не стал спорить Изга. — Главное, что у нас есть время и его достаточно много.
— И ты теперь в безопасности. Хотя бы ты.
— Это обманчивая радость, — поморщился шаман. — Коварная. Исчезновение моей метки может означать, что в ответственный момент нас с тобой разлучат. Я, например, поеду за едой в деревню, ты останешься одна, и тут нагрянут убийцы. Или во время нападения мне стукнут поленом по затылку, я отключусь и никак не повлияю на твое похищение. Реальность изменилась, появились новые варианты вместо гарантированной смерти.
— Шило на мыло, — скривилась я.
— Нет, стало лучше. Мы хотя бы перестанем вздрагивать от каждого шороха, сходим в баню, выспимся, я починю проводку в сенцах. До утра нас точно никто не побеспокоит.
— А дальше что?
— А дальше планы не меняются. Сидим в избе, ждем Сергея, ждем, что будут делать нанятые убийцы. Срываться куда-то вместе или поодиночке сейчас не стоит. Можно, вернувшись обратно, привести за собой хвост.
— На троих еды хватит, — вмешался Азыкгай. — Не королевский пир, но все же. С голоду не помрем.
«Зато от скуки точно сдохнем», — хотела сказать я, но прикусила язык. Стыдно должно быть. От такой смертельной развлекухи меня избавили, что скуку вдали от цивилизации можно и потерпеть. Тем более где-то впереди маячила баня. Сдавалось мне, Изга туда со мной пойдет не просто так помыться.
В животе тепло разлилось от предвкушения, но лицо так сильно замерзло, что вместо улыбки вышла гримаса.
— Тогда домой?
— Да, собираемся, — ответил Азыкгай.
***
Баню топили без меня. Пока столичная Снегурочка медленно таяла от блаженства, поставив ноги на печку в избе, местные шаманы натаскали в баню воды, пустили дым из трубы и сообразили поздний ужин. Я краем уха слышала, что они обсуждали Оюну. Кажется, ревнивый дух не успокоился до конца. Я понимала, что проще уехать и не раздражать мертвую женщину, но сейчас Изга был против такого варианта.
— Хорошо как, — выдохнула я и пошевелила пальцами ног в шерстяных носках. — Кровь вроде бы шустрее по венам побежала, а в сон тянет.
— Ты просто расслабилась без стресса, — ответил Изга из открытой двери в сенцы, где он ковырял проводку. — Организм решил, что экстрима больше не будет и вернулся в режим сохранения энергии.
— А я думала, так побледневшая метка действует.
— И она тоже. Откуда-то же у тебя взялась уверенность, что опасности нет и все хорошо.
Тонко. Я лениво усмехнулась и закинула руки за голову. Тарелка с гречневой кашей стояла на коленях. Ужинала я, не отходя от печки.
— Где же мы спать будем? Диван всего один.
— В бане, — глухо прозвучал голос шамана из темноты. — Азыкгай здесь, а мы вдвоем там.
Вот это новость. Мой разомлевший организм, предвкушая очередной экстрим, тут же насторожился.
— Нет, я конечно, на все готова, но баня — не слишком-то жилое помещение.
