С момента моего пробуждения до настоящего разговора многое шло слишком быстро. Я реагировать не успевала и, кажется, не до конца разбиралась в собственных чувствах. До сих пор это не мешало, но чем глубже я закапывалась в творящийся сюрреализм, тем сильнее хотелось выпрямить часы и отобрать у слонов ходули.
Про чай Изга так и не вспомнил. Сел обратно на диван и бережно взял мои руки в свои.
— Ира, ты потрясающая женщина. Удивительно чуткая. Меня никто не принимает так, как ты. Даже Азыкгай регулярно пытается переделать и куда-то направить, а ты будто всю жизнь меня знаешь.
Он поцеловал мои руки и прижался к ним щекой. На полотне Сальвадора Дали взошло солнце. Настоящее, теплое, яркое.
— А ребенок откуда? — пробормотала я, с легкой дрожью ощущая, что напрасно возвращаюсь к сложной теме.
— Пророчество, — повторил Георгий. — Боги ведают судьбы людей. Если шаман умеет спрашивать, ему тоже рассказывают.
— Ты вроде бы не видишь себя. Или это только меток касается?
— Судьбу мне Азыкгай предсказал, — улыбнулся он. — Давно. Я уже забывать начал.
Пока не появилась я, а вместе со мной не всплыло имя ребенка. Оно плотно сидело в мозгу шамана. Говорят, именно на стрессе проявляется все спрятанное, подавленное, сокровенное. Вот я и попала под каток высшего промысла, вмешательства потусторонних сил, происков незнакомых мне богов, пророчеств, меток, мистической связи. Я допускала, что где-то в высших материях записано: «Есть два человека, и они должны быть вместе», но звучало это не очень. Партия, тьфу, то есть Вселенная сказала «надо», шаман ответил «есть».
— Ты вчера признался, потому что должен? — хмуро спросила я.
— Нет, я действительно тебя люблю, — Изга стал каким-то твердокаменно серьезным. — Я понимаю, тебе неприятно думать, что выбора у нас нет. Что кто-то посторонний все за нас решил, и мы обязаны подчиниться. Но есть тысяча и один пример того, что даже предназначенные пары расстаются. Воля человека до сих пор многое значит, и духи над ней почти не властны.
Я осторожно забрала у него ладонь и сложила руки на коленях.
— Прости, мне нужно подумать. Очень сложно вот так сразу все осознать. Я тридцать лет жила в другом мире. Без духов, ритуалов, обрядов и предназначения. Мне тяжело.
— Я не тороплю, — ответил Изга. — И ты меня прости, я снова все сделал совсем не так, как хотел.
Будь моя воля, вообще бы ничего не услышала и не узнала. До чего же проще все было еще полчаса назад.
Взгляд от сложенных рук я так и не подняла. Изга отчаялся меня ждать и потянулся за рубашкой.
— Завтрак я, наверное, пропущу. Нужно узнать, что изменилось за ночь. Поговорить с духами. Сейчас Оюна и остальные — наши единственные средства связи с вешним миром.
— Конечно, иди, — согласилась я и выдохнула только, когда дверь хлопнула за спиной шамана.
Ревнивая призрачная баба не волновала ни капельки. Пусть хоть истерику закатит и обвал на равнине строит, случившегося уже не изменишь. Я была с Георгием, собиралась и дальше с ним встречаться, ребенка нам предсказали. Но внутри такая муть поднималась, что на языке горчило.
Спасибо книгам по саморазвитию и медитации, я умела прислушиваться к себе. Да, часто ошибалась и в упор не замечала очевидного, но острые эмоции различала.
Плохо мне. Гадко, муторно, тяжело, противно — черт, где нужное слово? Дискомфортно! Вот. Что-то грызло изнутри и никак не давало обрадоваться принятому решению. Словно в груди засел очередной черный сгусток, и не было шамана рядом, чтобы его достать. Что не так? Как выглядит моя заноза?
Предназначение? Да ничего в нем плохого нет. Вроде бы. Люди по расчету женятся и потом живут. В моем кругу такое сплошь и рядом. Родители мечтают соединить и приумножить капитал, детям некуда деваться. У кого-то даже получаются нормальные семьи. Они потом счастливо рассказывают, что на самом деле давно заглядывались друг на друга, но не хватало волшебного пинка. И они не так уж не правы. Один круг, с детства рядом.
А мы с Изгой сильно врозь. И не будь крушения вертолета, никогда бы не встретились. Так что меня гложет?
В постели просто слов нет, как все хорошо. Ни с одним мужчиной ничего подобного не случалось. То самое «небо в алмазах» из женских сплетен о сокровенном. Высшее наслаждение. Так ведь и должно быть, если мы пара, да? А где тогда плохо?
Быт не устроен, уверенности в завтрашнем дне нет?
Ага, есть такое. Я бы куда с большим удовольствием увезла Георгия в столицу, чем осталась в доме Азыкгая. Там школа для дочери, университет — да весь мир в её распоряжении. И работа для меня не проблема. Помыкалась бы полгода, все равно устроилась. Специалист я хороший, этого не отнять. А здесь? Что я буду делать посреди тайги? Цитируя Простоквашино: «В вечернем платье дрова рубить? Или быков очаровывать?»
Но шаман Изга не поедет со мной. Его место там, где духи, вековые сосны и чистый воздух. Он не сможет все бросить. Не захочет. У него изба, настроенная, как музыкальный инструмент, амулеты на верстаке, просители с дарами, пациенты. Да и разве откажешься от призвания? В ежедневниках из шкафа черным по белому написано, что нет. Нельзя. Значит, мы обречены?
Больно стало, но дискомфорт не ушел, только усилился. Я скребла ногтями покрывало и маялась, как хотела встать. Походить по предбаннику вперед-назад. Плевать, что три шага в любую сторону, хоть как-то сбросить напряжение. Заноза до сих пор сидела в груди. Что-то еще. Что? Где?
Я бы осталась. Ради счастья держать ребенка на руках и жить с любимым человеком забила на карьеру. Какая мне карьера в декрете? Все работодатели бы сразу носом закрутили. «Любой чих ребенка — вы на больничном». Няня опять же. Смысл рожать, если твою дочь будет воспитывать чужая женщина?
Быт не налажен? Во-первых, он налажен, горячий душ и ванна с туалетом в доме Геогрия есть, а во-вторых, знания мне на что? Умение организовывать пространство так, чтобы оно стало удобным. Как я поняла, все, что стояло в доме под шаманские требования обязательной натуральности не попадало. Чуток фантазии, последние достижения технического прогресса — и вуаля. Комфорт городской квартиры в отдельно взятой таежной глубинке. У меня аж руки зачесались схватить за задачу. Но от нервов это открытие не спасло. Я уже два шикарных оправдания придумала, а все равно переживала. В чем беда?
