— Олег рассвирепел, — продолжил председатель. — А кто бы на его месте нет? «Доходилась, значит, долечилась! Беременная от него пришла? Отвечай! Ты поэтому развод хочешь?» «А если и так? — спросила Сандара. — Что тогда?» Он ей в воспитательных целях и врезал. А потом еще раз, когда разрыдалась и сказала, что ничего не было. Моя жена тут взвилась, слюной брызгала, но правоту Олега признала. А нечего было по другим мужикам шляться и типо лечиться.
Изга болезненно морщился и тер пальцем переносицу. Не изживет, наверное, деревня, рукоприкладство никогда. Но в такие моменты особенно верилось в сохранение баланса. Олег в тот же день получил свой удар обратно. Шаман помнил, как его обмякшее тело оседало на пол избы.
— Сандара, дура, продолжила рыдать. «Я все равно от тебя уйду». «А я, — сказал Олег, — ноги тебе за это вырву». До такого, конечно, не дошло. Он её запер в кладовке, а потом пошел ко мне на консультацию. Как бы отследить и завернуть заявление на развод и вправить непутевой бабе мозги. А я чем ему помогу? Раньше было, что председатель женил и разводил, но уже давно нет. Пока мы разговаривали, пришлые ребя явились. Спрашивали про залетную гостью с красными волосами, а дальше ты знаешь.
— Да, — ответил Изга, — вплоть до момента, когда уехал из дома на снегоходе Олега. — Дальше что было?
Затягивался рассказ, но слушатели не возражали. Ярослав оживился, когда речь пошла о более поздних событиях.
— Погоди, — рассмеялся Модун, — какой ты шустрый. Тут сериальная эпопея достойная «Рабыни Изауры» уже со слов Олега. Гости ему денег пообещали, повез он их к тебе, рассчитывая убить двух зайцев. Семейный бюджет поправить и по-мужски разобраться с несостоявшимся любовником жены. Чтобы неповадно было на чужое заглядываться и лапшу на уши доверчивым бабам развешивать. А когда пришлый оружие достал и двери в твоем доме начал выносить, Олег струсил. Гости рассказывали, что ту красноволосую женщину ищут, потому что она им денег должна. Посулили долю от того, что с неё стрясут. А здесь уже разбой получался и мокрухой попахивало. Оно кому-нибудь надо? Оно никому не надо.
Поздно Олег догадался, да и Модун не остановил. Хоть и позвонил шаману, чтобы предупредить.
— Сильно мне дом разнесли?
— Терпимо. В доме входная дверь нормально закрылась, а в избе заколотили. Гастролеров от тебя забрали и заколотили. Олег когда очнулся, пришлый его трясти начал: «Где красная баба? Куда её шаман на снегоходе увез?» Да некуда ехать-то было ночью в буран. Олег соображал плохо. Сказал, что в деревню и снова отключился. Там тебя и караулили два оставшихся пришлых. До утра терпели, потом искать начали. Несколько раз по маршруту туда-сюда проехали, нет никого. Заблудились, значит, замерзли. Нужно ждать, пока буран кончится и тайгу прочесывать, трупы искать. Мужики уж очень настаивали, что у красноволосой при себе деньги. Вынь её и положь хоть живую, хоть мертвую.
Труп Ирины им был нужен, все верно. Затем и ехали, чтобы предоставить потом заказчику фотоотчет. Сохранялась маленькая вероятность того, что шаман мог увезти на снегоходе другую женщину. Один раз наемники уже понадеялись на случай, второй раз подобное допустить нельзя.
— Сандара-то сколько в кладовке в итоге сидела?
— Надо же, не забыл, — хмыкнул Модун. — А вот муж её забыл. Только днем признался, когда фельдшер в ФАПе начал спрашивать, почему благоверная навестить не примчалась? Сутки она взаперти просидела. Ничего. Ей полезно. Подумала, все осознала. А как мужа своего с перебинтованной головой увидела, так на шею ему и бросилась. «Бедненький, родненький, кто же тебя так?» Идиллия сейчас у них. Простили друг друга, живут душа в душу. Она ему супчики и котлетки три раза в день носит. Воркуют в палате, как голубки.
— Рад за них, — ответил Изга под сдержанные смешки слушателей. — Ко мне больше претензий нет?
— Олег пожалел, что ни разу кулаком до твоей рожи не дотянулся, мечтает забрать обратно снегоход, но вообще не в обиде. Все хорошо, что хорошо кончается. Так что можешь собирать вещички и возвращаться домой. Гостью свою тоже привози. Вчера или может раньше пришлые отчаялись её найти. Сегодня до вечера еще посмотрят два последних места, что им указали и домой.
Первой мыслью было — ритуал сработал. Метка побледнела как раз в тот момент, когда Ирина лишилась волос и связь с родом отца ослабла. Ничего сложного не понадобилось. Наемники действительно плюнули и перестали искать.
«Пусть едут?» — крупно написал Сергей на листе бумаги и поставил три вопросительных знака.
С одной стороны, да. Угроза миновала. А с другой, когда Ирина вернется в столицу, все начнется сначала. Изга колебался ровно два удара сердца, а потмо сказал то, что придумал раньше.
— Я один вернусь. Женщина, что была со мной, умерла. Она травму получила во время аварии, я пытался спасти, операцию сделал, но, когда мы ехали на снегоходе, внутреннее кровотечение возобновилось. И второй раз чудо уже не произошло. У меня бензин кончился и еда. Можешь послать кого-нибудь? Пусть нас заберут.
— Да не вопрос, — ответил Модун. — Жаль, конечно, что все зря, но как уж вышло. Заберем гостью, похороним или родственникам отдадим. А ты где?
— Зеленодольский дом.
— Так мы были там. Точно, кто-то же ездил.
— Разминулись со мной, значит, я до этого в охотничьей заимке прятался. Катался, в общем, туда-сюда, пока весь бензин не сжег.
— Понял я. Ладно, жди. Быстро не обещаю, сам понимаешь. Особый транспорт нужен.
— Потерплю.
— Все у тебя?
— Добро тогда. Хорошо, что позвонил. Все, давай, до связи.
Изга прекратил вызов, положил телефон на стол и поднял взгляд на Ярослава с Сергеем.
— Лихо, — процитировал его силовик. — Продуманно.
— А они точно сюда поедут? — спросил Конт. — Наемники я имею в виду.
— Да, — вместо шамана ответил Ярослав. — Им нужно убедиться, что им не врут и не прячут таким образом Ирину Карловну.
Изга кивнул, подтверждая. А сам смотрел поверх головы белобрысого разведчика, чье имя так и не узнал. Там ярким прожектором горела метка смерти.
Глава 20. Предназначение
Свежим деревом в бане не пахло, хоть старый шаман и строгал деревяшку. Я смотрела на морщинистые пальцы, неловко карябающие заготовку туповатым ножом, тянула носом воздух, но ничего не чувствовала. Сыром пахло сильнее. В армейском сухпайке он был желтым, очень жирным, но вкусным. Черт, да это был сыр, а не белесая ерунда, что продавалась в магазинах под яркими этикетками! Еще бы хлеба свежего, ароматного. Чтобы горячая корочка хрустела.
— Чиабатту хочу, — простонала я. — Умираю, как хочу.
— А это что?
Азыкгай спрашивал, не прекращая строгать. На мгновение поднимал глаза и снова возвращался к работе.
— Итальянский белый хлеб с твердой корочкой и крупными дырками в мякоти, как в сыре. У меня дома пекарня под боком. Утром они пекут булочки для кофе, а к обеду свежий хлеб. Выходишь из офиса на обед и возвращаешься с пышной чиабаттой.
