Изга сам переживал на этот счет. Одно дело жизнь спасти, внутреннее кровотечение остановить, а другое — вести Ирину дальше. Тут одним бывшим хирургом не обойтись. Нужно справиться с последствиями большой потери крови, поддерживать иммунитет, провести обследование, в конце концов. Шаман даже общий анализ крови сам не сделает. А если Ирина простудится, то в её нынешнем состоянии все очень быстро перерастет в пневмонию. Она и так слишком много времени провела на морозе. Чудо, если катание на снегоходе обойдется без ОРВИ.
Но стоит шаману открыть рот и пообещать, что увезет Ирину в Якутск или в Новосибирск, как Риман вцепится в дочь бульдожьей хваткой. Её здоровье станет тем самым аргументом, против которого не поспоришь. Нельзя делить Ирину, как царь Соломон предлагал разделить ребенка — разрубив его пополам. Её жизнь важнее спора между мужчинами. Шаман должен поступить так, как в притче поступила настоящая мать ребенка. Она отдала его сопернице, лишь бы не причинили вреда.
Но как же не хотелось-то. До дрожи, до зубовного скрежета. В столице Риман сделает все, чтобы дочь окунулась в прежнюю жизнь и передумала возвращаться. Слишком мало времени прошло, слишком хрупкая у Ирины симпатия. Стресс обострил её, взвинтил до небес, но дома, в прежней зоне комфорта, эмоции померкнут. Их вытеснят другие. Ирина сама не заметит, как перестанет вспоминать шамана. Если он её сейчас отпустит, то потеряет навсегда.
И громкое: «Я поеду с ней!» не поможет. Там, где у Карла Римана максимум власти, шамана близко к его дочери не подпустят. Закроются все двери, появится толпа охраны, инициируется уголовное дело по факту причинения вреда здоровью и дальше, дальше, больше. Нет, действовать нужно, пока они все здесь.
— Она еще не готова к поездке, — сказал Изга. — Тем более, такой долгой и изматывающей, как дорога до Якутска и перелет в Москву. Ирина перенесла операцию после крушения вертолета, у неё швы на внутренних органах. Если хотя бы один разойдется в полете, вы не довезете её до клиники.
Времени прошло достаточно, врачи уже могли разрешить пациентке после удаления селезенки вернуться к нормальной жизни, но Изга специально сгущал краски. Давил от души, расписывая возможные осложнения. Раз уж пришла на ум притча о царе Соломоне, то пусть у Карла Римана будет выбор, как у тех двух женщин. А шаман посмотрит, что решит мужчина, двадцать восемь лет считавшийся отцом Ирины.
Он молчал, слушая рассказ, где медицинские термины мешались с объяснениями простым языком. На нездорово-бледном лице проступили красные пятна. Терпение лопнуло раньше, чем Изга закончил.
— Хорошо, я понял. Что мы можем сделать сейчас? Без поездки в клинику.
Одно мгновение на выдох шаман себе все-таки позволил. Обрывков родственной связи после ритуала хватило, чтобы любовь к дочери победила упрямство. Карл сдался. Ненадолго, праздновать победу рано, но Изга удержал позиции.
— Нужны медикаменты. Те, что у меня закончились плюс специфические.
— Напишите список, я отправлю водителя в ближайшую аптеку, где они есть. Дальше.
— Анализы.
— Здесь на дом не выезжают?
— Нет.
— К нам поедут, — твердо сказал Риман. — Мне нужен второй список, максимально подробный. Или ваша консультация, если специалист начнет задавать вопросы.
— Конечно, я отвечу на них.
Изга принес из гостиной блокнот и сел заполнять первый лист. Шаткое перемирие стоило ценить. Да и для Ирины они в итоге сделали лучше.
Глава 25. Расплата
Фраза «чувствовать себя как дома» за следующие три дня заиграла новыми красками. Я не появлялась в особняке отца с тех пор, как окончила университет, но сейчас испытывала дежавю в час по несколько раз. Карл Риман был везде. Его фирменная способность заполнять собой всё доступное пространство выражалась даже не в телефонных разговорах, его вещах в комнате и продуктах в холодильнике, а в особенной гнетущей атмосфере тотального контроля. Любое мгновение казалось, что на тебя смотрят, каждое слово записывают, взвешивают, анализируют. Я расслабиться не могла. Все время хотелось вытянуть спину, сесть, как положено приличной девушке, а лучше стать крошечной Дюймовочкой, чтобы вообще не попадаться никому на глаза.
О нежностях с Георгием и речи не шло. Стоило нам уединиться, как за дверью комнаты волшебным образом появлялся охранник Виталий или сам отец. Они громко топали, деликатно откашливались и задавали какой-нибудь ерундовый вопрос. Мне подумалось, что Карл специально науськал Виталика следить за нами. «Не дай Бог у дочери будет секс под одной крышей с отцом». Это же неприлично и абсолютно недопустимо! Слабое сердце не выдержит такого надругательства над семейными устоями и обычаями предков. Была бы я замужем за Георгием — другое дело. А без штампа в паспорте, это блуд, позор и величайшая наглость. Шаман в избе ночевал, не выдерживая к концу дня «концентрации Карла Римана в воздухе».
К слову, общались они мало, говорили друг с другом сухо и по большей части на бытовые или медицинские темы. И снова мне подумалось, что Георгий затеял обследование и лечение на дому только ради того, чтобы хоть какой-то доступ ко мне иметь. Лекарства я принимала по графику, уже дважды сдавала анализы и краем уха слышала разговор о портативном аппарате УЗИ. Проще было бы поехать в крупный город, да, но я молчала в тряпочку. Мой дом — моя крепость. Только защищает он меня не от проблем снаружи, а от Карла Римана внутри. Если я позволю отцу куда-нибудь себя увезти, то Георгия больше не увижу. Я всерьез боялась за жизнь шамана. Дорохов решился на заказное убийство! Мой крестный, друг семьи. До сих пор не найдя сил переварить новость, я уже и от отца ждала чего-то подобного.
Расследование, тем временем, шло полным ходом. Отец обсуждал детали вслух, не стесняясь присутствующих, не оглядываясь, есть ли жучки и чувствуя себя комфортно. Не сразу, но я связала его упрямое желание остаться в тайге с практической пользой. Где-то в столице был еще один предатель, кроме Дорохова. Скорее всего, он работал в офисе Альянса. Наемники бросились меня добивать после того, как я позвонила домой, и отец объявил утром на работе, что я приеду. Кто-то об этом узнал. И если бы Карл вернулся в офис, то утечка информации к Дорохову продолжалась бы до сих пор. Шульгин ни спал, ни ел, ни отдыхал с женщинами, а рыл носом землю круглосуточно. Я по-прежнему ставила всей службе безопасности оценку «три». Работай они лучше, покушения бы вообще не случилось. ФСБэшники, насколько я знала, ордена и медали получали за предотвращенные теракты, а не за поиск террористов после взрыва бомбы. Жаль, что Шульгин бывший милиционер. Они в принципе начинали работать, когда труп уже был. Может, в этом дело? Может быть. Но чтобы я лезла с советами? Никогда!
Я лучше рисовать буду, пусть сами разбираются. Должно же когда-то все проясниться.
***
Царство теней любило, чтобы вокруг шамана была ночь. Духи громче отзывались, внешний мир почти не беспокоил. Изга одно время менял режим на полностью ночной, но быстро устал. Не восстанавливалось тело днем, сил больше уходило. Сейчас не спал в полночь, сидел в избе, потому что к Эрлику собрался. Пустовало место духа-хранителя местности, а Оюна изводилась в заточении. Чем больше её боли и тоски останется в среднем мире, тем хуже. Её и так здесь достаточно.
