Свет горел в настольной лампе, тепло давала затопленная печь. Изга сжег два пучка травы, высыпал пепел в чашку и положил бубен на колени. Для спокойствия. Бить он в него сегодня не собирался. Иногда в транс можно войти и без «коня-ветра». Молодые шаманы не умели, а он потихоньку учился. Запоминал ощущения в трансе и втягивался без помощи звуков. Последнее время Эрлик с неохотой отпускал гостя из царства теней. Когда Изга забирал душу Ирины, пробыл в трансе так долго, что очнулся на полу. Чудом голову не разбил, лучше не рисковать больше. Сесть, прижаться спиной к стене и ловить ощущение падения.
Проход в царство теней напоминал бездонный колодец. Кто-то летел по нему вверх, кто-то чувствовал, как мимо него проносится густой черный дым, а Изга падал. Пол уходил из-под ног резко и неожиданно. Дух захватывало от страха и восторга. Только что смотрел на бревенчатые стены избы и вдруг оказывался в сумрачном мире с железными деревьями.
Солнце вытягивало от них длинные уродливые тени, а потом пряталось за тучами. Луна всходила лишь для того, чтобы посеребрить верхушки волн мертвой реки. Унылый мир, статичный, неизменный. Живость ему придавали полчища демонов и сам хозяин. Изга пришел, чтобы просить его за Оюну. Пока дух наказан, у местности новый хранитель не появится. Силы здесь станет меньше, камлать будет тяжело. Да и на какой срок назначили наказание? Запечатанный дух не может учиться, а значит, Оюна свою ревность никогда не преодолеет и не сможет искупить вину.
— Забери её, — попросил шаман, слушая, как от его голоса звенят стальные листья на железных ветках. — Эрлик-хан, ты стоишь над теми, кто ждет воплощения, забери её.
Расчет простой, как деревянный посох. Только Эрлик мог вмешаться в наказание богов. Не отменить его, а заменить своим. Десятки пропущенных циклов воплощения и новая жизнь, полная страданий, чтобы душа училась. До тех пор училась, пока не вырастет над собой. Оюна будет снова жить. У неё появится мужчина и десятки поводов для ревности. А у местности, где стоял дом шамана, новый хранитель.
«Я заберу душу в оплату».
— Чью душу, Эрлик-хан?
«Ты уже её отдал».
Железные деревья зазвенели листьями, тени заплясали на серой траве. Мир дрожал, резал слух острыми осколками и вдруг исчез.
— Изга! — крикнула Ирина так, что уши заложило.
Она стояла на коленях и трясла шамана за плечи.
— Что случилось? — пробормотал он, едва ворочая языком. — Почему ты проснулась посреди ночи?
Часы показывали полвторого, а чувствовал себя шаман так, будто плясал с бубном до утра. Тело затекло, голову с трудом удалось оторвать от стены. Обрывками сна перед глазами стояли равнины царства теней. «Заберу душу в оплату. Уже отдал».
— У тебя что-то болит? — Изга потянулся к Ирине и она с выдохом повисла у него на шее. Живая, теплая. Значит, не она. Карл Риман? — Не молчи, пожалуйста!
— Да за тебя я испугалась! Подумала, какого черта я сплю одна, пошла в избу, а тут ты на полу. Бубен рядом, амулеты поверх одежды, сам весь холодный и деревянный. Я решила, что всё! Докамлался Изга. Оюна вырвалась из-под наказания и отомстила. Ты предупреждай в следующий раз. Так и поседеть можно.
Изга гладил её по плечам, перебирал пальцами пряди волос, снова обнимал, испугавшись, что исчезнет, как видение. Чью душу забрал Эрлик? Больше ни о чем думать невозможно.
— А твой отец где?
— Спит, наверное.
«Позвони ему, пожалуйста», — застряло на языке. Лучше самому посмотреть. А потом думать, как признаться любимой женщине, из-за кого она лишилась отца. «Ты уже отдал». Он не хотел Карлу смерти! А если это не Риман? С Сергеем что-то, с Андреем в больнице? Шаман втянул их в историю, Андрей метку из-за него получил.
Хруст снега раздался за дверью, а потом громкий стук.
— Ира, ты здесь? Зайти можно? У меня новости есть.
Значит, не Карл.
Шаман спустил с колен Ирину и попробовал встать. Короткое совсем путешествие, а сколько сил выпило. Ноги дрожали, рука со стены срывалась. Пьяным он лучше выглядел, но попробуй объясни все нюансы папе-Риману. Его и так передергивало, когда он замечал амулеты и льняную одежду. Жаль, что бубен Изга не успел убрать, дверь открылась.
Риман ястребом осматривал избу. Взгляд скользил по расправленной кровати, полураздетом шамане, Ирине, пытавшейся помочь. Она нырнула под руку, а казалось, что страстно обнимала. Комментарии могли последовать самые жесткие, но Карл поджал губы и долго молчал, раздувая ноздри.
— Какие новости? — поторопила его дочь.
— Предателя в «Альянсе» нашли. Кадровичка, ссыкуха молоденькая, на зарплате у Дорохова сидела. Именно она рассказала, когда и куда ты летишь в командировку. Все переговоры с тобой передавала.
— Да, я просила её купить билет на обратный рейс, а потом поискать альтернативу.
— И это она посоветовала тебе частного перевозчика с вертолетом.
— Стерва, — прошипела Ирина.
Шаман чувствовал, как напряглась, спину струной вытянула. Да, уже все позади, но неприятные воспоминания еще долго будут накатывать вместо со злостью на тех, кто послужил причиной. Знала ли девушка из отдела кадров, что дочь Римана собирались убить? Вряд ли. Слишком мелкий исполнитель, чтобы посвящать её в подробности. Просто источник информации. «Окей, гугл, когда у Ирины Карловны следующая командировка?» в человеческом исполнении.
— Её уволили?
— С «волчьим билетом», — ответил Карл. — Ни в одну крупную фирму столицы она не устроится. Служба безопасности будет делать запрос на предыдущее место работы, им дадут резко отрицательную характеристику.
— А если к Дорохову пойдет?
— Уже нет.
Карл ногой подвинул к себе табурет и сел возле двери. Куртку не застегивал, из дома до избы дошел без шапки. Ночной звонок поднял его из постели. Тот, кто звонил, должен был помнить про разницу во времени между Москвой и Якутском, но не стал ждать до утра. И Риман не стал.
— Ира, твой крестный погиб. Не знаю, успела ли ему кадровичка передать, что в «Альянсе» начались допросы, служба безопасности старалась шум не поднимать, или Альбина рассказала, что я в курсе беременности, и он сложил два плюс два, итог был предсказуем. Павел купил билет на Кипр и рванул в аэропорт. Мы ждали этого. Раз сам испугался, то появился шанс прижать его к стене фактами. Шульгин ехал в машине следом. Он почти догнал его, но водитель Дорохова не справился с управлением, как говорят, и вписался во встречную фуру. Машина всмятку, оба насмерть. Трупы автогеном вырезали.
Ирина застыла каменным изваянием. Изга хотел бы знать, что она чувствовала, но боялся лезть с вопросами. Объяснимо всё. Крестный после того, что сделал — никто. Горя по его смерти нет и быть не может. А чтобы порадоваться почти мгновенному возмездию от Вселенной, в него сначала нужно поверить.
