— Кать… на самом деле… я… — слова давались тяжело.
— …генеральный директор столичной компании AISC, Артифишиал Интеллидженс Софтвэар Компании? — помогла ему Катя.
Волконский от удивления чуть с пенька не свалился.
— Так ты, что, уже знаешь???
— Догадалась, — улыбнулась она.
— Как?
— Ну, конспиратор из тебя так себе, — рассмеялась Катя. — Сам подумай: на работу ходишь в китайском ширпотребе, а на пикник надел брендовые вещи, каждая из которых стоит… половину месячной зарплаты помощника офис-менеджера. Обычно люди поступают наоборот. На природу надевают что попроще.
Да. После того, как Обабок вернул Волконскому его сумку, Антон не смог отказать себе в удовольствии облачиться в собственные привычные вещи.
— И ты вот так, по одежде, догадалась? — он всё равно не мог ничего взять в толк.
У него ведь на шмотках не написано, что он гендиректор и какой именно компании.
— Ладно, не буду тебя мучить. Не по одежде, конечно. Вчера я ездила к бабушке на дачу, ну, и она мне все уши прожужжала, какой ты солидный мужчина и какая у тебя солидная компания.
— Бабушка?
— Да. Я-то думала, ты ей какую-то на ходу придуманную аббревиатуру назвал. Кто ж знал, что это ты и не соврал, оказывается.
— Она, что, запомнила?
— Представь. Запомнила и залезла в интернет, чтобы полюбопытствовать, что да как.
— Ну, у тебя и бабушка.
Катя просияла.
— Угу. Ей бы в детективном агентстве работать. Я, кстати, с неё пример взяла. Тоже сегодня утром интернет-сёрфинг устроила. И собственными глазами увидела, что Антон Волконский, прикидывающийся помощником офис-менеджера, на самом деле гендиректор.
Она уже всё знает. Как обухом по голове. С самого утра знала. Даже с вечера, когда с бабушкой поговорила. Но она ведь, кажется, не сердится?
— Кать… — Антон упёрся лбом в её лоб. — Ты меня простишь?
— Знаешь, сначала я рассердилась немного, но потом заявился курьер с воооот таким сердцем. И я решила учесть одно смягчающее обстоятельство. Ты ведь не собирался меня долго обманывать, планировал мне сегодня обо всём рассказать.
— Планировал… Спасибо, Кать, — Антон легонько коснулся виска губами.
Он не верил своему счастью, что прощён.
— Ну, а теперь признавайся, зачем весь этот маскарад был нужен?
— Понимаешь, это было пари с Обабком, — придуманная заранее полуправда давалась легко. — Проиграл ему партию в шахматы. А условие было такое: проигравший неделю работает в офисе победителя на низовой должности.
— Я что-то в этом роде и предполагала. Ну и развлечения у вас с Обабком. Могли бы придумать, как повеселее отпуск провести.
— Нет. Мне сейчас страшно подумать, что было бы укати мы с ним по реке сплавляться или что он там за экстрим планировал? Не будь этого пари, не встретил бы тебя.
Это было абсолютной правдой. Волконскому действительно страшно становилось от мысли, что он мог бы разминуться со своей мисс Горячей Сибирячкой.
— Кать, я влюбился, — он начал покрывать её лицо поцелуями. Поймал губы и долго не отпускал. — Сдвинулся просто.
— Я видела в сети твои фотки с другими девушками, — прошептала она спокойно, без тени упрёка или ревности. Просто как факт.
— Ты веришь, что для меня они перестали существовать?
— Верю, — ответила просто. — Не знаю почему, Антон, но верю тебе. Верю всему, что ты говоришь. Давала себе обещание никогда больше не верить парням, а всё равно верю. Наверно тоже влюбилась…
Глава 41. Новая установка, или Прыжок в пропасть
— Кати нигде нет, — отчиталась Вика Михаилу, обежав полянку для пикника.
Он и сам видел.
— Надо поискать в лесу. Давай, ты в березняк, я в бор, — разделил он зону поиска.
Желание поскорее осуществить задуманное жгло грудь, заставляло действовать. Казалось, будто промедление в несколько минут может кардинально поменять ситуацию, сорвать план и всё испортить.
Чутьё не подвело. Михаил подошёл к полянке, где не так давно разговаривал с Викой, и услышал голоса. Волконский и Метельская. И кажется, этот любитель таскаться за юбками рассказывает своей жертве о пари. Чёрт! Неужели Михаил опоздал. Он замер. Прислушался.
Нет, не всё так плохо! Какую красивую сказочку наплёл бабник. Прямо ангел во плоти. Партия в шахматы. Детский сад.
Михаил тенью метнулся обратно на поляну для пикника. Надо было срочно найти Вику и приступать к операции — брать Метельскую, пока тёпленькая, пока разомлела от этой розовой лапши, что ей Волконский на уши навешал.
Михаилу пришлось чуть побродить по березняку, пока отыскал сообщницу.
— Вика идём. Я нашёл Катю. Она с Волконским на той полянке, где мы с тобой разговаривали. Я его отвлеку, скажу, что его Обабок зовёт. А ты тут же начинай действовать. Подсаживайся к Кате, сумку наизготовку, и, как договаривались, сразу о пари и постели.
Михаил потянул Вику за собой.
— И да. Фотки, которые я тебе дал, показывать не надо.
Что в них толку, если Метельская уже и так их видела в сети?
— Для убедительности лучше скажи, что нечаянно подслушала разговор Обабка с Волконским о пари, — дал Михаил новую установку. — Приври там что-нибудь, как Волконский бахвалился, что ему недели достаточно, чтобы затащить такую, как Катя, в постель.
Требуются аргументы поболезненней, чтобы Метельская поняла — про шахматы это была детсадовская ложь.
— Но я ведь ничего такого не слышала, — попыталась возразить секретарша.
Михаил затормозил. Взял её за плечи, развернул лицом к себе.
— Придётся соврать. И соврать, как можно правдоподобнее, чтобы Метельская поверила. Потому что если она не поверит, знаешь, что будет? Волконский переспит с ней сегодняшней же ночью. Выиграет это пари, получит от Обабка деньги и укатит назад в Москву, оставив Катю страдать. Ты этого хочешь?
— Нет, — вздохнула она.
Волконский снова целовал Катю. Но у этих, сводящих с ума, обжигающих жаждой большего, поцелуев был горьковатый привкус. Катя шептала о доверии. Чёрт! Она сказала, что верит всему, что Антон говорит. А он лжёт! Когда-нибудь правда всё равно всплывёт. Слишком много людей о ней знают. Радослава или Люся могут случайно проговориться, или кто-то подслушает их разговор, или произойдёт что-то ещё.
Антон поступил подло, усыпив Катю полуправдой. Поступил, как тряпка, боящийся отвечать за свои поступки. В конце концов, мужик Волконский или не мужик?
— Кать, — он отстранился. — Прости. Я сказал тебе не всю правду.
