Но Парламент — опасная штука. От брата там, в будущем, он наслушался того, какие кренделя выписывала Государственная дума в начале XX века. Да и потом, после реставрации в 90-е году, развлекалась как могла. Поэтому он решил пойти на одно ухищрение, затрудняющее всемерно прохождение в нее всякого рода одиозных личностей. Разумеется, не выдумывая ничего нового. Просто воспользовавшись наработками Древнего Рима. Ну… в какой-то мере и с некоторым переосмыслением.
Избирательная система была утверждена несколько необычная. Так голосовать мог любой человек, достигший двадцати пяти лет, состоящий в браке и имеющий некоторый минимальный имущественный ценз. Достаточный для того, чтобы отсеять самую лютую деревенскую бедноту и наиболее низкооплачиваемых рабочих.
Люди выбирали на местах выборщиков, остающихся в этом статусе на десять лет. По дюжине на каждую административную единицу — каждого в своем округе. Как несложно догадаться выборщик, как и избиратель, должен был соответствовать определенным требованиям. То есть, быть не моложе тридцати лет, состоять в браке, иметь минимум одного ребенка, иметь законченное высшее образование и имущества не менее чем на пятьсот рублей и, главное, безупречную репутацию. Судимость или какой-либо скандал мог стать основанием для отзыва статуса выборщика. Участие в революционных действиях, стачках, беспорядках и прочем — аналогично.
Выборщики жили в своем регионе и прибывали в Санкт-Петербург только при необходимости избрания кого-то в Парламент, который состоял из двух палат: Государственного Совета и Сената. Да-да, Правительствующий Сенат Император тоже решил перетряхнуть, ибо пользы от этого органа в его текущем состоянии не видел.
Государственный Совет наполнялся из расчета по три «советника» на каждую административную единицу, а Сенат — по одному. С полномочиями на пятнадцать и двадцать лет. Требования для кандидатов в Госсовет и Сенат были практически такие же, что и для выборщика, за исключением ряда поправок и дополнений. Возраст советника не должен быть ниже сорока лет, а сенатора — пятидесяти. Детей требовалось не менее двух и трех соответственно. А к безупречной общественной репутации добавлялся стаж беспорочной государственной службы не менее пяти лет советнику и десяти сенатору.
При этом советники, избранные от губернии или области, работали сообща, под руководством своего сенатора, в тесном взаимодействии с выборщиками на местах. Более того, кто-то один из этой троицы должен был находиться в регионе, дабы поддерживать с ним живую, непосредственную связь.
Красиво? Ну, вполне. Во всяком случае, Императору эта идея понравилась. Ибо она всецело затрудняла прохождение в Парламент всякого рода мутных личностей и скандалистов. Только уважаемые люди, которые уже показали себя в деле.
Да и функции, задуманный Императором Парламент, должен был выполнять непривычные. Прежде всего — это земское представительство. Император хотел получить инструмент обратной связи с регионами. Далее шел общественный контроль в любых делах, кроме тех, что касались государственной тайны. Например, на военные объекты или в зону боевых действий парламентарии лезть не имели права. Потом шла публичная экспертиза законопроектов. Не законосовещание и законотворчество, а экспертиза… аудит. Тут плохо, там ничего, здесь работать не будет, там вступит в противоречие с тем-то и так далее. Ну и последняя функция — судебная. Парламент, а точнее Сенат, выполнял функцию Верховного Суда Российской Империи, выше которого был только Император.
Непривычно. Необычно. Однако и государственные советники, и сенаторы оказывались очень плотно загружены работой. Особенно по взаимодействию со своим регионом.
Эта новость о созыве Парламента настолько взбудоражила жителей Российской Империи, что они погрузились в ее обсуждение совершенно игнорируя происходящие фоном события. Тут и роспуск Государственного Совета под предлогом подготовки к выборам. И подписание нового уголовного уложения, которое должно было вступить в силу с 1 января 1890 года. Буквально пинком, несмотря на отчаянные попытки противодействия. И министерская реформа. И многое другое… Все поглотила едва ли не истерия и ликование образованных слоев общества вокруг учреждения Парламента. И не только в России. Ведь Император заложил в формулировки подготовленного им манифеста один подвох, которую сразу же все разглядели.
Он не указал пола. Более того, все формулировки были гендерно нейтральны. Так что по всему выходило, что в России вводился не только Парламент, но полноценное избирательное право для женщин. Впервые в мире! Больше нигде и ни у кого его не имелось. Более того — женщины могли быть выборщиками и, теоретически, даже государственными советниками или сенаторами, если смогут получить нужную выслугу.
Шок и трепет! Суток не прошло, как начался совершенный галдеж журналистов по всему миру. Кто-то ругался. Кто-то восторгался. А суфражистки, что боролись за право голосовать у женщин, даже митинги стали устраивать и слать Императору самые теплые и ласковые телеграммы с благодарностью, поздравлениями и чуть ли не признаниями в любви.
Все утонуло в этом Парламенте. По большому счету всем было плевать даже на то, какие функции он станет выполнять. Такой скандал! Ух! А там ведь и сословных ограничений прописано не было, и религиозных… Но это было сделано специально. Чтобы отвлечь прежде всего российское общество от весьма болезненного разгона Государственного совета, и введения очень прохладно встреченного дворянами и промышленниками нового уголовного уложения и других шагов. Да и прочих быстрых, решительных шагов, среди которых та же министерская реформа имела как бы не большее значение, чем парламентская, но ее почти не обсуждали… а зря…
Комитет министров был переименован в Имперское правительство во главе которого встал канцлер. Вот с такой и должностью, и с названием класса по табели о рангах. Более того, оставляя свой пост, он переходит и по табели в положение действительного тайного советника первого ранга. То есть, канцлер в Империи мог быть только один и он стоял во главе правительства, а не как раньше — ведал дипломатическими делами.
В отличие от старого председателя кабинета министров у главы Имперского правительства положение существенно укрепилось. Он теперь не номинально, а фактически руководил всеми министерствами. То есть, занимался организацией их работы, принимал отчеты и обеспечивал взаимодействие. И уже сам отчитывался только перед Императором. Это нисколько не умаляло власть монарха, просто освобождало его от постоянного вороха ежедневной рутины. Тем более, что министерств стало много… очень много.
Отсутствие достаточного количества специалистов должного уровня вынудили дробить ведомства. Ведь полком, как известно, управлять легче, чем дивизией. Тем более, что у большинства из них были весьма мутно очерченны границами ответственности. Да и хватало жизненно важных направлений, болтающихся в воздухе. Поэтому Император и пошел на это измельчение с большей специализацией и широким охватом.
Кое-что изменилось в старых ведомствах. Так из Министерства государственных имуществ было выделено Министерство сельского хозяйства. А министерство внутренних дел, доминирующее в ту эпоху в России, кардинально «обнесли», оставив только функции полицейского ведомства, переименовав в министерство Имперской полиции. Но это так — мелкая возня. Потому что к уже существующим ведомствах добавились новые… много новых. Такие как министерство торговли и таможенных дел, металлургии и тяжелой промышленности, легкой и пищевой промышленности, химических дел, приборостроения, горного дела, строительства, машиностроения, энергетики и электрификации, геологии, связи, здравоохранения, Имперского контроля, Имперской безопасности, Имперской охраны, культуры и даже Синод в статусе министерства.
