— Тебе разве не надо работать? — спросила Клара Мака, которую внезапно осенило, что он вопреки обыкновению перестал исчезать по ночам с фотоаппаратом.
— Решил немного отдохнуть, — ответил он. — Думаю, в этом преимущество фриланса. — Мак посмотрел на нее. — А ты? На сколько взяла отгул?
— На пару недель. На работе сказали, что я могу еще присоединить несколько дней за счет отпуска.
Он кивнул и каждый из них мысленно задал себе один и тот же вопрос, ответ на который был им неизвестен: сколько еще понадобится времени, чтобы этот кошмар навсегда исчез из их жизни?
Понимая, что нельзя дольше откладывать общение с родителями, она позвонила им в Португалию, сглаживая, насколько возможно в разговоре, всю серьезность положения: отчасти из ставшего привычным желания оберегать их от неприятностей, отчасти стараясь предотвратить прилет родителей к ней — она не была уверена, что, помимо прочего, перенесет еще и это.
— Нет, нет, — успокаивала она, — вы ничего не сможете сделать. Полиция с этим разбирается. Уверена, скоро мы услышим хорошие новости. Со мной все в порядке. Честно, мам, все о’кей. Мак и Зои позаботятся обо мне. Позвоню сразу, как станет что-нибудь известно.
Разговор с Андерсоном не прибавил хорошего настроения. Полиции не удалось идентифицировать отпечатки пальцев, найденные у нее в квартире, а соседка с верхнего этажа, которую, как оказалось, зовут Элисон Фурнье, двадцативосьмилетняя айтишница из Лидса, обнаружилась в доме своей двоюродной сестры в Мидлсексе, куда она уехала за день до незаконного вторжения. Андерсон отметил, что у них «нет оснований подозревать ее в причастности к этому делу».
— Но… а как же толстовка?
— Мы убедились в том, что она принадлежит мисс Фурнье.
— И что дальше? — спросила Клара с отчаянием.
— Мы делаем все, что в наших силах, — ответил Андерсон. — Клара, мы все проверяем самым тщательным образом и сделаем все возможное, чтобы докопаться до истины. Я сразу свяжусь с вами, как что-либо прояснится.
— Ну да, — сказала она тихо. — О’кей.
Как только Клара отложила телефон, она встретилась взглядом с Маком, и он покачал головой в знак молчаливой поддержки.
— Восьмой день, — сказала она беспомощно. — Чертов восьмой день с момента, как пропал Люк. Четыре дня, как они нашли фургон. Они не могут предъявить ничего вразумительного в ответ на обращение, Люк исчез с концами. Как такое возможно? Как кто-то может просто растворится в воздухе? — В отчаянии она повысила голос. — Неужели все кончено, Мак? Они, наверное, сдались и мы никогда больше не увидим Люка? Его родителям не суждено снова с ним встретиться?
— Никто не сдался, Клара, — сказал Мак твердо. — Они прекрасно осознают, что делают. Мы должны доверять им в этом вопросе.
— Я чувствую, что совершенно бесполезна.
Они сидели и прислушивались к шуму транспорта в час пик, гвалту из ларька с кебабами, расположенного прямо под их окнами. Через стенку доносился звук работающего телевизора соседей, аплодисменты и закадровый смех. День перетекал в ночь, но никто из них не пошевелился, чтобы включить свет, густая мгла расползлась по углам комнаты.
— Тот, кто отправлял Люку письма, хорошо его знал, — сказала Клара. — Этот человек был близок с Люком на каком-то этапе и затаил на него злобу.
Мак нахмурился.
— Да, но полиция уже наверняка всех проверила.
Она нетерпеливо кивнула.
— Возможно, но они сказали, что не нашли ничего подозрительного.
— И..?
— Ну, не знаю… мы могли бы сами начать расследование. Нам на двоих известно достаточно о его подружках, коллегах, соседях по квартире и прочих знакомых за многие годы. Предположим, полицейские упустили что-нибудь из виду?
— Хммм… — усомнился Мак.
— Допустим, это так. Вы вместе ходили в школу, а мы оба знаем кого-то из его университетских друзей, и также тех, с кем он делил квартиру в прошлом, бывших коллег, которых он упоминал. Я уверена, стоит нам начать копать… возможно, полицейские и пропустили что-то. К тому же никто не знает Люка лучше нас; мы бы скорее сообразили что к чему, если, предположим, кто-нибудь пожаловался на его поведение в прошлом, или если бы кто-то сказал прямо противоположное тому, что нам известно от Люка. По меньшей мере, будем заняты делом. У меня такое ощущение, что мы здесь потихоньку сходим с ума.
Мак закусил губы.
— Точно.
— Ты же мне поможешь? — Она умоляюще смотрела на него до тех пор, пока он не вздохнул.
— О’кей. Если тебе так спокойней — тогда, конечно.
Клара улыбнулась.
— Хорошо. Прежде всего давай составим список. Бывшие подружки из школы и универа, соседки по квартире, знакомые и женщины-коллеги, с кем он работал до того, как начать карьеру в Бриндл. Включим в него всех, кого он мог настроить против себя, а также тех, кому известно о людях, с которыми Люк был в ссоре. — Она достала телефон. — Тащи ноутбук. Начнем с Фейсбука.
Следующий час они провели в сосредоточенном молчании, сидя бок о бок друг с другом. Работа шла небыстро: Джейд, сестра бывшей подружки Люка, поддерживала отношения с его университетским приятелем Майлсом. Эндрю, работавший когда-то вместе с Люком в цифровом издательстве до его перехода на Бриндл, значился на Фейсбуке в друзьях дамы из этого издательства, которая, в свою очередь, продолжала общаться с парой других женщин-коллег. Несмотря на трудность задачи, к Кларе впервые за много дней вернулось чувство целеустремленности, список женщин потихоньку разрастался.
— Как бы это не было пустой тратой времени, — озабоченно сказал Мак.
— Не останавливайся, — ответила она, все еще пристально глядя в телефон. — Для начала — неплохо.
Они уже готовы были прерваться, как вдруг Клара заметила значок нового сообщения на своей странице в Фейсбуке. Она недоуменно поморщилась, увидев, что отправитель называл себя «Разваляха». Клара открыла сообщение и волосы на затылке у нее буквально встали дыбом.
— О господи! — вскрикнула она.
Мак с беспокойством посмотрел на нее.
— Что? Что случилось?
Клара протянула ему свой телефон. Сообщение было отправлено с закрытого аккаунта, фотография в профиле отсутствовала. Мак прочитал его вслух. «Клара! Видела тебя в новостях. Я сестра Люка, Эмили Лоусон. Не сообщай моей семье о том, что я вышла с тобой на связь — это очень важно. Не говори полиции. Мы можем встретиться?»
Ошеломленный Мак разинул рот.
— Быть не может! — сказал он, переводя взгляд с телефона на Клару и обратно. — Исключено, что это она…
— Не знаю… то есть…
Они уставились друг на друга.
— Почему она называет себя «Разваляха»? — спросил Мак.
Клару осенило:
