Он поправил Эве стойку, коснувшись ее плеча, подбородка и кисти, но в том не было никаких поползновений. Вспомнилось, как на утиной охоте в Нанси французские парни говорили: «Ты неправильно целишься, давай покажу» — и начинали ее лапать.
Капитан кивнул и на шаг отступил. Резкий соленый ветерок ерошил его короткие волосы и свинцово-серую гладь Ла-Манша за его спиной.
— Огонь!
Семь выстрелов, на пустом берегу отозвавшихся гулким эхом. Все мимо. Остро кольнуло огорчение, но Эва предпочла его не выказывать. Просто вновь снарядила обойму.
— Зачем вам это, мисс Гардинер? — Кивком капитан дал разрешение открыть огонь.
— Хочу исполнить свой долг, — ответила Эва, не заикаясь. — Что тут странного? Когда прошлым летом началась война, всякий молодой англичанин горел желанием вступить в бой и как-нибудь проявить себя. Но его никто не спрашивал — зачем.
Эва вскинула «люгер» и сделала семь выстрелов, перемежая их паузами. На сей раз у бутылки отлетело горлышко, но сама она устояла. Вновь укол огорчения. Когда-нибудь я стану лучшей, — поклялась себе Эва. — Превзойду даже эту хваленую шпионку в Лилле, кем бы она ни была.
— Вы ненавидите немцев? — спросил Кэмерон.
— Я выросла в Нанси, откуда до германской границы недалеко. — Эва снаряжала обойму. — Тогда ненависти к немцам не было. Но потом они захватили Францию, разорвали ее в клочья и все себе заг-г-грабастали. — Она вставила последний патрон. — По какому праву?
— Без всякого права. — Кэмерон ее разглядывал. — Но мне кажется, в вас говорит не столько патриотизм, сколько желание самоутвердиться.
— Верно, — охотно призналась Эва.
Этого она хотела больше всего. Просто до одури.
— Чуть-чуть расслабьте кисть. Собачку следует нажимать плавно, а вы ее дергаете, и ствол заваливается вправо.
Второй выстрел разнес бутылку вдребезги. Эва ухмыльнулась.
— Не считайте это игрой. — Капитан смотрел строго. — Я повидал немало парней, воспылавших желанием отделать немецких свиней. Для рядового солдата это еще ничего, неделя в окопах лишит его иллюзий, пострадает только его наивность. Но разведчику нельзя пылать. Кто считает это игрой, погибает сам и губит своих товарищей. Что бы там ни говорили о тупых бошах, немцы умны и беспощадны. Как только вы ступите на французскую землю, вас твердо вознамерятся поймать. Возможно, женщину не поставят к стенке, как девятнадцатилетнего юношу, которого в прошлом месяце я направил в Рубе. Но вас кинут гнить в немецкой тюрьме, где среди крыс вы умрете медленной голодной смертью, и никто, даже я, вам не поможет. Вы меня понимаете, Эвелин Гардинер?
Очередная проверка, — подумала Эва, чувствуя, как колотится сердце. — Провалишь ее, и не видать тебе Франции. Валяй обратно в пансион и контору. Ну уж нет.
Но какой ответ правильный?
Капитан Кэмерон ждал, не сводя с нее глаз.
— Для меня это вовсе не игра, — наконец проговорила она. — Игры меня не занимают. Они для малышей, а я не ребенок, хоть и выгляжу на шестнадцать. — Эва вновь занялась обоймой. — Не могу обещать, что избегу провала, но если это случится, то вовсе не потому, что я считаю свою работу забавой.
Она взглянула на капитана в упор, сердце ее все никак не успокаивалось. Ну что, ответ правильный? Бог его знает, но другого у нее нет.
— Вы отправитесь в оккупированный немцами Лилль, — после долгого молчания сказал капитан, и от облегчения у Эвы едва не подкосились ноги. — Но сначала поедете в Гавр, где встретитесь со связным. Ваш псевдоним — Маргарита Ле Франсуа. Приучитесь на него откликаться, как на собственное имя.
Маргарита Ле Франсуа. В переводе на английский — «французская маргаритка». Эва улыбнулась. Идеальное имя для простушки, которую никто не принимает всерьез. Безвредный милый цветочек, укрывшийся в траве.
— Я решил, вам подойдет это имя. — Капитан тоже улыбнулся и показал на ряд оставшихся бутылок. Эва подметила обручальное кольцо на его левой руке. — Продолжайте.
— Конечно, дядя Эдвард, — сказала Эва по-французски.
К концу дня все бутылки были расстреляны. Через пару тренировок под руководством капитана Эва сбивала семь бутылок семью выстрелами.
— Этот Кэмерон уделяет вам кучу времени, — сказал майор Аллентон, когда после очередной стрельбы Эва вернулась в класс. С их первой встречи он ее как будто не замечал, но сейчас смотрел испытующе. — Вы поосторожнее, дорогуша.
— Не понимаю, о чем вы. — Эва села за стол, готовясь к занятию по дешифровке сообщений. — Капитан — истинный джентльмен.
— Возможно, не такой уж истинный. Он был замешан в одном грязном деле, из-за чего три года провел в тюрьме.
Эва чуть не свалилась со стула. Кэмерон, с его безупречно культурной речью, слегка окрашенной шотландским выговором, с его мягким взглядом и грациозной пластикой рослого человека, сидел в тюрьме?
Майор подкручивал навощенные усы, явно ожидая, что Эва начнет выспрашивать пикантные подробности. Но та молчала и лишь оглаживала юбку.
— Мошенничество, раз уж вам так интересно, — наконец сказал Аллентон, наслаждаясь возможностью позлословить о подчиненном. — Жена его заявила о краже жемчужного ожерелья и хотела получить страховку, то бишь провернуть аферу. Кэмерон взял вину на себя, но кто знает, как там все было на самом деле? — Похоже, растерянность Эвы доставляла майору несказанное удовольствие. — Я полагаю, он умолчал о тюремном сроке? — Аллентон подмигнул. — И о жене тоже?
— Ни то ни другое меня не касается, — холодно сказала Эва. — Но поскольку ему вновь доверили ответственную должность в армии Его величества, я не вп-праве с-сомневаться в полномочиях капитана.
— Я бы не говорил о доверии, дорогуша. На войне не привередничаешь — когда нехватка рук, в ход идут даже замаранные. Пусть Кэмерона простили и реабилитировали, но я бы не советовал своей курсантке разгуливать с ним по пустынному берегу. Раз уж человек побывал за решеткой…
Эва вспомнила длинные пальцы Кэмерона, снаряжавшие обойму. Невозможно представить, что это — руки вора.
— У в-вас все, сэр?
Конечно, ужасно хотелось знать больше, но она скорее умрет, чем задаст хоть один вопрос этому злорадному хмырю с нелепыми моржовыми усами. Явно раздосадованный, майор ушел.
Весь следующий день Эва исподтишка наблюдала за Кэмероном, но ни о чем его не спрашивала. В Фолкстоне у всех свои секреты.
Обучение закончилось. К тщательно собранным вещам в саквояже Эвы капитан добавил «люгер», свой прощальный подарок.
— Утром вы отбываете во Францию, — сказал он.
Часть вторая
Глава пятая
Чарли
Май 1947
