Дональд, решила, заходя в примерочную кабинку. Дональд… Макгоуэн — так звали моего никогда не существовавшего покойного мужа. Наполовину шотландец, наполовину американец. Темноволосый. Служил в танковом корпусе под командованием Джорджа Паттона. Любовь всей моей жизни, недавно он погиб в автомобильной аварии. Он всегда гонял как сумасшедший, я предупреждала его, да разве он послушает. Если родится мальчик, я назову его в честь отца…
Я представила, как скривилась бы Роза:
— Дональд! Вот уж имечко ты выбрала!
— Да ладно тебе, — сказала я. — Наверное, будет девочка. Так что и «Дональд» сойдет.
— Жутко унылое имя!
— Не обижай моего Дональда!
— Мадам? — удивленно окликнула меня хозяйка, и я, проглотив смех, стала примерять одежду.
Но воображение разыгралась, продолжая строить неясные планы. Предположим, я отыщу Розу, и тогда мы могли бы жить вместе. Скажем, здесь, во Франции. Деньги у меня есть, так почему бы не купить себе новую честную жизнь, в которой две фальшивые мадам с фальшивыми обручальными кольцами все начнут с чистого листа? Вспомнилось прованское кафе, где вместе с маленькой Розой я провела самый счастливый день в моей жизни. Неужто такое убежище не найдется для нас взрослых?
Кафе. Я вспомнила, как мне нравилась моя недолгая работа в беннингтонской кофейне, пропитанной восхитительными запахами: обслуживаешь посетителей, в уме лихо подсчитываешь сдачу… А что, если нам с Розой открыть кафе? Я вообразила заведение, где продают открытки, сэндвичи с мягким козьим сыром и мраморной ветчиной в прожилках, где вечерами выступает Эдит Пиаф, где отодвигают столы, расчищая место для танцев… А за кассой поочередно сидят две молодые вдовы, которые флиртуют с мужчинами, но порой бросают печальные взгляды на фото покойных мужей… Надо раздобыть хорошие снимки липовых супругов…
— Мило! — одобрительно кивнула хозяйка, когда я появилась в узких черных брючках и короткой полосатой кофточке с глубоким вырезом. — «Новый облик» не для вас, — бесцеремонно заявила она, складывая в стопку примеренные мною брюки, юбки и свитера в обтяжку. — Вы одевались от Диора, но созданы для моделей от Шанель. Я ее знала, она вроде вас — невысокая, темненькая, некрасивая.
— Ну спасибо. — Задетая, я оглядела сумрачный магазин. — Не верится, что вы знакомы с Шанель.
— До войны я работала в ее салоне! Если она вернется в Париж, я опять буду работать у нее, а пока вот перебиваюсь. Все мы перебиваемся, но не в кошмарной одежде. — Хозяйка наставила на меня палец в ярком лаке. — Никаких оборок! Все покупайте по фигуре. Вам идет полоска. Туфли без каблуков. Забудьте про завивку, обрежьте волосы чуть выше плеч…
Я посмотрелась в зеркало. Пусть вещи не новые, но выглядела я симпатично. Слегка по-мальчишески. И до чего ж удобно без корсета и кринолина! Я заулыбалась, когда хозяйка надела мне соломенную шляпку, залихватски сдвинув ее чуть набок. Прежде я никогда не покупала одежду сама — во что мне нарядиться, решала мать. Но я уже не малолетняя девчонка, я — мадам, пора вести себя как взрослая женщина.
— Сколько с меня?
Мы поторговались. Мой запас франков был ограничен, но я подметила завистливый взгляд хозяйки, обругавшей «Новый облик», на мой костюм от Диора.
— Это из последней коллекции, — сказала я. — В отеле у меня есть еще один. Завтра принесу, если отдадите брюки, две юбки, кофточки и вон то черное платье.
— Уступлю только платье, если пообещаете носить его с жемчугами, накрасив губы ярко-красной помадой.
— Жемчугов пока нет, а помада найдется.
— Договорились.
Покачивая бедрами, я, вся в обновках, вернулась в гостиницу и нашла своих спутников в баре. Мне было приятно увидеть, как взметнулись брови Финна.
— Позвольте представиться: миссис Дональд Макгоуэн, — сказала я, показав руку с обручальным кольцом.
— Охренеть! — Эва прихлебнула коктейль, больше похожий на чистый джин.
Я погладила живот.
— Буду работать под прикрытием.
— Какой он, ваш Дональд Макгоуэн? — спросил Финн.
— Темноволосый, лицо худощавое. Окончил юрфак Йельского университета, воевал в танковом корпусе. — Я промокнула глаза воображаемым платочком с черной каймой. — Любовь всей моей жизни.
— Для начала недурно, — сощурилась Эва. — Носки свои он с-складывал или скатывал?
— Э-э… складывал.
— Без «э-э». Кофе пил черный или со сливками? Братья-сестры у него были? Он играл в университетской футбольной команде? Работа под прикрытием требует знания мельчайших деталей. — Эва выставила палец пистолетом. — Сочини биографию своему Дональду, да так ее выучи, чтоб от зубов отскакивала. Кольцо носи постоянно, пусть на пальце образуется желобок, какой имеется у всякой давно замужней женщины. Первым делом народ посмотрит: а есть ли такой желобок у девицы, что катит детскую коляску, выдавая себя за миссис?
— Слушаюсь, мэм! — ухмыльнулась я. — Поужинаем?
— Давай. Но сегодня плачу я. А то все ты да ты.
Я не подала виду, что тронута этим маленьким знаком Эвы — мол, я здесь уже не из-за твоих денег.
— Хорошо, только сперва я проверю счет. Иначе вы оплатите все, что вам подсунут.
— Как скажешь. — Эва подтолкнула ко мне счет за выпивку, который официант только что положил на стол. — Ты же у нас финансист.
— А нет, что ли?
Оно как-то само собой получилось, что все денежные дела отошли мне, самой молодой из нашей троицы. Я торговалась с портье, сбивая цену номеров, проверяла счета и хранила у себя мелочь, которая в карманах Финна и Эвы наверняка затерялась бы среди карандашных огрызков и прочего мусора.
— Уму непостижимо! — ворчала я, подписывая счет за напитки. — Одна — многоопытная шпионка, у другого ездит машина, в которой все держится на соплях, но оба битый час станут на бумажке высчитывать размер чаевых!
— Проще предоставить это вам, — сказал Финн. — Вы прям маленький арифмометр.
Я усмехнулась, вспомнив, как в лондонском банке клерк счел меня слишком юной и глупой, чтобы распоряжаться собственными деньгами. Но вот извольте — я распоряжалась финансами нашей группы. Интересно, чем еще я сумею распорядиться?
Покручивая на пальце фальшивое обручальное кольцо, я представила картину: в узких брючках, обернутых посудным полотенцем, я сижу за кассой, у меня красивая короткая стрижка. За стойкой Роза в стильном черном платье встряхивает светлыми кудряшками. На подиуме маленький оркестр играет джаз. Рядом с нами два пухлых малыша лепечут по-французски и по-английски — это Маленькие Неурядицы, превратившиеся в Несносные Наказания… Миссис Дональд Макгоуэн и мадам Этьен Фурнье живут хорошо. Просто хорошо.
Глава восемнадцатая
Эва
Июль 1915
