– Милосердная королева Квила! – воскликнул он. – Что случилось?
Выражение ее лица не изменилось, голос был таким же пустым.
– Он знает.
– Кто знает? – машинально спросил Грас, хотя даже идиот догадался бы, о ком может идти речь. Может быть, он просто не хотел услышать ответ на свой вопрос.
Хотел или не хотел, уже не имело значения.
– Мой муж. Он... недоволен мной. – Алса изо всех сил пыталась не сказать больше.
– Как он узнал? Колдунья пожала плечами.
– Узнал, вот и все. Узнал достаточно, чтобы я не могла назвать это ложью, тем более что это – не ложь. – Она помолчала. – Он собирается бросить меня. Полагаю, я не могу винить его за это. – Женщина принялась изучать мозаичный пол у себя под ногами.
Грас знал, что она любит или любила мужа.
– Хочешь, чтобы я приказал ему жить с тобой? Алса не подняла взгляда – просто покачала головой.
– Что это изменит, ваше величество? Все разрушено. И никакая магия не сможет это восстановить, как бы я ни сожалела об этом. Я даже не могу винить его. У него есть все основания поступить так, как он хочет.
– Я позабочусь о тебе, – сказал Грас, кладя руку ей на плечо.
Она вывернулась.
– Мы уже достаточно хорошо обо всем позаботились, не так ли?
У него не было ответа, но он не мог не пообещать;
– Ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Вы имеете в виду деньги? – спросила она, и Грас кивнул. Ее смех был горьким как полынь. – А в любви, ваше величество? Ее мне выдаст из казны Петросус? – Она подняла руку. – Не волнуйтесь. В том, что произошло, виноваты не только вы, вы меня не принуждали. Впрочем, сейчас от этого не легче. Прошу меня простить... – Она пошла по коридору.
Грас хотел догнать ее, но знал, что будет только хуже – если могло быть хуже.
28
– ЧТО-ТО НЕ ТАК. – Голос Сосии нарушил тишину королевской спальни.
– Не так? Где?
В прошлый раз этот вопрос жены обеспокоил Ланиуса, а сегодня только озадачил.
– Лично мне кажется, что все спокойно. Фервингия ведет себя миролюбиво. Черногорцы ссорятся между собой, а не с нами. Ментеше мы преподали хороший урок, по крайней мере надеюсь, что это так. Котозьяны здоровы. Даже обезьяны ведут себя хорошо. Что тебе не нравится?
Жена наградила его раздраженным взглядом.
– Иногда мне кажется, что тебе следует уделять больше внимания окружающим тебя людям, а не животным. С отцом творится что-то странное.
– О!
По причинам, которые казались ему вполне оправданными, Ланиус старался, как можно меньше обращать внимание на Граса. Иногда, правда, с таким же успехом можно было игнорировать стихийное бедствие. На пару мгновений позже, чем следовало, он понял, что должен был спросить:
– Что именно?
– Не знаю. – Сосия пожала плечами. – И это меня тоже беспокоит. Разве ты не заметил, что в последнее время он постоянно о чем-то думает, не обращая внимания на то, что находится у него прямо под носом?
– Я постоянно веду себя так, – сказал Ланиус.
– Да, я знаю. Но отец не такой и никогда таким не был. Если он так внезапно изменился, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее.
– Почему бы тебе не спросить его об этом?
Жена даже не пыталась скрыть своего раздражения.
– Думаешь, не спрашивала? Он просто смотрел на меня и говорил: «Ничего». Если бы ничего не случилось, он не вел бы себя подобным образом.
– Может быть, он скажет мне?
– Может быть, – согласилась Сосия. – Ты – мужчина. Попробуешь, ладно?
– Хорошо, когда представится возможность. – И во что придется впутываться?.. – Главное – выбрать удачное время. Я не могу спросить неожиданно, он мне ничего не скажет – ну, лично я не сказал бы.
– Хорошо. – Сосия не стала возражать, значит, действительно была обеспокоена.
Найти подходящее время, чтобы задать тестю личный вопрос, оказалось значительно сложнее, чем он думал. Наконец удачный момент наступил. Король Грас жаловался на то, что ментеше Эврена принесли больше разрушений на юге, чем он предполагал в начале их вторжения.
– Какое несчастье! – согласился Ланиус.
– Больше чем несчастье, – возразил Грас – Учитывая это и все потери, которые мы понесли в гражданской войне и в войне с Фервингией, нам остается только надеяться на приличный урожай. Иначе не миновать беды.
– Только это тебя беспокоило в последнее время? – спросил Ланиус как можно более небрежным тоном. – Я имею в виду урожай.
Грас посмотрел на него непроницаемым, как камень, взглядом.
– Ничего не беспокоило меня в последнее время, – отозвался он монотонным голосом.
До этого момента Ланиус не замечал ничего странного в поведении Граса. Этот взгляд и этот неубедительный ответ совсем не соответствовали его характеру. Услышав подобный вопрос, Грас обязан был ощетиниться.
– Сосия беспокоится, что ты не похож на себя.
– А на кого я похож?
Смех Граса тоже звучал странно.
– Понятия не имею. Просто передаю тебе ее слова. Иногда женщины ведут себя странно.
Он старался говорить как умудренный опытом человек, хотя таковым не был.
Итак, все усилия ни к чему не привели. Грас только сдержанно кивнул:
– Это точно. Невозможно жить с ними, невозможно жить без них.
Его мысли были явно чем-то заняты. На пару самых невинных вопросов он ответил молчанием и взглядом, по сравнению с которым начало разговора можно было считать теплым и дружелюбным. Ланиус вынужден был сдаться.
Вечером он сообщил Сосии все, что сказал ее отец.
– Мужчины! – удостоила она половину человеческой расы одним презрительным словом.
– Я узнал больше, чем ты, – попытался оправдаться Ланиус.
– Но недостаточно, – отрезала жена.
– Если хочешь узнать больше, спроси сама. Ты же не видела, как он смотрел на меня. Или... – Он замолчал.
– Или что?
– Или как он не хотел разговаривать, – ответил Ланиус.
Он хотел сказать совсем другое, но вдруг засомневался в том, что стоит предложить жене обратиться с расспросами к Алсе.
– Грас? – Эстрилда была спокойна, но, судя по всему, настроена решительно. – Нам нужно поговорить, Грас.
«Именно так чувствует себя раненый. Это случилось давно, но я помню. Сначала – шок, потом – боль». Как многие мужчины, он поклялся не показывать боль, какой бы мучительной она ни была. Кивнув Эстрилде, он спросил:
