— Расслабься. Я же стрелял, а не ты, — бросил страж, выходя из комнаты нарочито медленно. Донелли проводил напарника гневным взглядом, будто сам желал воспользоваться хваленым оружием и выстрелить вдогонку.
Пристав опустился на колени перед Бобом, лежащим без движения на полу. Эйдана не задело. Паренек сидел рядом и, тяжело дыша, глядел на неестественно посеревшее лицо Боба. Дилана зацепило. Он морщился от боли, прислонившись к спинке кровати. Сбоку его обнимала плачущая Дебра.
— Часа через три будешь, как новенький, — заверил Донелли Дилана. — Тебя по касательной задело, поэтому паралич частичный и тело болит. Придется терпеть. Обезболивающие средства не распространяются на травмы от лучников.
— Плевать, — отмахнулся Дилан. — Что с Бобом? Он жив?
— Формально, да.
— Он придет в себя? — в голосе Дилана прозвучало отчаянье.
— Не знаю.
— Но….
— Я не врач, Эймс.
Эйдан схватился за голову.
— Я не хотел, — застонал он, всхлипывая. — Слышите?! Не хотел!
— Это не твоя вина, — тихо отозвался пристав.
— А чья? — сквозь рыдания спросила Дебра, мечтая, чтобы страж тоже лежал без движения на полу. А лучше мёртвый. Да, не он выпустил луч, но это не отменяло его вины.
Донелли не ответил. Плотно сжал губы и отвернулся.
Глава 5. Женщина в черном
Где-то между Бриладой и Каста-Беллой
На холме возле двухэтажного здания с причудливыми башенками стояли двое в белых одеждах: седеющий мужчина в балахоне и женщина в старомодном длинном платье. Они смотрели вниз — на поселок с домиками, похожими на грибы: светло-серыми с коричневыми крышами-шляпками. Отсюда и не скажешь, что треть из них стоит с заколоченными окнами. Пустые, мёртвые. Хозяева давно покинули жилища, и никогда не вернутся.
— Нужно вмешаться, — проговорила женщина с горечью. Ее светлые волосы развивались от ветра. На лбу залегла глубокая вертикальная морщинка.
— Нет, — отрезал мужчина. Черные, чуть навыкате глаза сверкнули. — Пусть всё идет своим чередом.
— Но, Квитон! Они подключили её! Это слишком опасно!
Тот криво усмехнулся.
— У нашей старой знакомой маловато сил. К тому же, я верю в предсказание. Всё разрешится, когда придет время.
Женщина всхлипнула.
— Тебе легко говорить. Это мой ребёнок подвергается риску.
— Легко? — переспросил мужчина сурово. — Я отвечаю за всех, кто здесь живет. И не только за них. Ты не забыла о нашей главной задаче, Арвида? Дело, прежде всего. Всё остальное второстепенно.
Она молчала. Смотрела на посёлок, скрытый от людских глаз, и злилась. На мужчину, стоящего рядом. На его давно почившего предшественника, запустившего когда-то цепочку событий. А особенно на женщину, которая сейчас за много километров отсюда пыталась вычислить девочку, предназначенную медальону. Ее и еще кое-кого. Того, кто сильнее магически, но серьезно проигрывал в опыте.
Как же Арвида ее ненавидела! Женщину, носящую черную одежду и маску! Ненавидела и боялась.
— Ты прав, всё второстепенно, — заговорила она через силу. — И я помню о долге. Слишком хорошо. Но она… она способна спутать все карты. У нее вообще не должно было остаться сил. После случившегося. Но откуда-то же она их берет. Ты сам едва выжил после схватки.
— Помню, — Квитон тяжело вздохнул. — И всё же мы не будем вмешиваться. Это решение принято много лет назад. Я не намерен его менять.
Арвида не ответила. Но в светло-зеленых глазах поселилась ночь.
Каста-Белла. Изолятор.
Ночью Дебра почти не спала. То проваливалась в мрачное полузабытье, то лежала с открытыми глазами, проклиная Центр. На остальных кроватях тоже бодрствовали: всхлипывали и ворочались. Боба забрали врачи, и дверь больше не открывалась. Ничего нового о состоянии раненного одноклассника пленники не знали. Эйдан выглядел так, будто в жизни не произнесет ни слова. Дилану, как и предсказывал Донелли, через несколько часов полегчало. Физически. Но не морально.
— Гады-экспериментаторы! — ругался парень, когда его парализованного вечером девочки с трудом уложили на кровать. — Нарочно это сделали! Я говорил: профессор прикидывается союзником! Он такой же, как все здесь!
— Прекрати кричать! — не выдержала Дебра, чувствуя: ещё чуть-чуть, и сама взорвётся. — Объясни толком, что случилось.
Дилан нервно засмеялся.
— Эксперимент! Случился очередной эксперимент! Под руководством нашего доброго доктора. И одной дамочки. У-у-у-у ведьма!
Прошло немало времени, прежде чем удалось добиться от друга внятного ответа. Сначала он излил негодование, ругая скверными словами Тревиса и неизвестную даму.
— Говорю же, ведьма она! — сердился Дилан на Дебру из-за настойчивых просьб не выражаться. — Вырядилась в черное одеяние. На голове капюшон, на лице черная маска. И голос потусторонний. А взгляд! Взгляд сквозь прорези маски, как у удава! Гипнотизирует! Клянусь, она не человек! Скажи им, Эйдан!
Но тот молчал. Сидел на кровати и медленно раскачивался из стороны в сторону, как в трансе. Эта удручающая картина помогла Дилану угомониться и начать подробный рассказ.
Грант отвел парней в кабинет Тревиса. Профессор поджидал их не один. В углу на диване вальяжно устроилась дама в черном длинном платье. Незнакомка, как и психолог, не считала нужным пользоваться защитной амуницией.
— Нас троих посадили за стол. Тревис молчал, а она смотрела, прощупывала. Чудилось, что до лица тонкие пальцы дотрагиваются. Было мерзко, — Дилан провел ладонями по щекам, будто пытался стереть невидимые следы. — Потом она сказала, что можно начинать. Я на стуле подскочил. У неё кошмарный голос! Хриплый, ледяной!
Профессор объяснил пациентам, что это необычный тест. От встречи будут зависеть условия их проживания в Центре. Директор Крафт решил оставить в общей комнате одного парня. Двух других переведут в одиночные изоляторы. Кто будет жить с девушками, Бобу, Дилану и Эйдану и предстояло определить.
— Мы не поняли, чего от нас хотят. Сидели и пялились друг на друга, как бараны, пока она не вмешалась. Сказала: «Признайтесь, что вы друг о друге думаете, ведь каждый считает себя лучше остальных». Мы опять молчали. Она засмеялась и выдала такое… — Дилан смутился. — Заявила, что я считаю Боба глупой грудой мускул, а Эйдана самодовольным кретином. Боб думает, будто я ни на что не способный сын гения. А Эйдан… В общем, про каждого гадостей наговорила. Парни завелись, обзываться начали. Они восприняли дурацкий тест всерьез. Ясно же: Тревис с ведьмой нас провоцировали и на реакцию смотрели. Потом она велела замолчать. Сказала, решение они примут завтра. Остальное вы сами видели….
Мозг Дебры взрывался от обилия тревожных мыслей. Виски пылали огнем, из-за ноющей боли за глазами хотелось расплакаться, излить горе серой подушке. В голове не желало укладываться, что мерзавец Грант воспользовался лучником. Дебра десятки раз слышала угрозы, но не верила, что пристав посмеет выпустить луч в живую плоть. Вдруг Боб не очнется? Останется парализован?
