Тревис рассказал, что первый сбой произошёл через четыре часа после взлёта «Соломеи».
В центре слежения на Гивирене погасли экраны, пропало видео с корабля. Оно отсутствовало около получаса, но специалисты на Земле выжидали. Приборы не фиксировали иных отклонений от нормы, «Соломея» двигалась по заданной траектории. Режим молчания был одним из условий эксперимента. Переговоры с юными астронавтами положили бы конец экспедиции.
Едва видеосвязь восстановилась, отключилось освещение в большинстве помещений корабля. К серьезным сбоям это не привело, заработали резервные источники питания. Причина неполадок роботы отыскали быстро: один из проводов оказался бракованным. Однако не все в команде посчитали это случайностью.
— Впоследствии я видел запись, — рассказал Тревис. — Энн Ди разозлилась. Посчитала, кто-то нарочно испортил провод. Говорила, на корабле, в котором проверяли каждый миллиметр, не могло быть глупого брака. Остальные не восприняли доводы всерьез. На Земле тоже не поверили в диверсию. Всё списали на технический сбой. Даже лучшее оборудование не безгрешно. Корабль продолжал полёт, и все успокоились. Но через восемь часов произошла катастрофа. «Соломея» исчезла с радаров. Без следа.
Дебра подумала, профессор выразился образно. Космический корабль не иголка, чтобы потеряться.
— Звездолет пропал, — подтвердил Тревис. — Испарился. Он не взрывался. В одну секунду перестал существовать во времени и пространстве.
Комиссия, занимавшаяся расследованием, не нашла объяснений. Не считая сбоя в первые часы, приборы работали исправно. Все данные поступали в центр слежения. Не обнаружилось ни единого намека на причину катастрофы и на видео. Когда звездолет исчез, четверо членов экипажа спали. Энн Ди находилась на вахте. Готовила ежедневный отчет для Земли.
По телу Дебры прошла судорога.
«Соломеей может управлять и ребенок».
Но вышло иначе. Как страшно. Несправедливо.
— Сколько длилось расследование? Четыре месяца? — спросил Марко. — Едва началась эпидемия Хайди, о «Соломее», наверняка, забыли.
— Ошибаешься. Через четыре месяца судьба пропавшего звездолета стала актуальна, как никогда. Семерых астронавтов с «Прометея» принято считать первыми заразившимися. Но это ложь.
— Никакой вирус они не привозили, — проворчала Дебра.
Они-то трое знали, что Хайди (или Ньюман) — детище другого «вселенной».
— Почему? — искренне удивился профессор. — Привозили. Но… Это еще одна тайна, скрываемая от населения. Астронавты вернулись не одни. Они обнаружили спасательную капсулу. С «Соломеи». С телом девушки.
— Энн Ди?! — задохнулась Дебра.
— Нет. Норы. Другой участницы экспедиции. Никто не понимал, откуда взялась капсула. Еще больше вопросов появилось после вскрытия, — профессор перешел на шепот. — Нора умерла за пару часов до обнаружения. На руке остался свежий след от прививки, которую команде делали в день отлета. А ведь прошло четыре месяца! Но и это не главное. В теле находился смертельный вирус. Не семь взрослых космонавтов с «Прометея», а девочка с пропавшей «Соломеи» — пациент ноль. Нора. Нора Хайди. Ее фамилией и назвали болезнь.
Дебра сжала зубы до хруста. Как же жестоко делать символом неизлечимого недуга юную девушку. Нора мечтала покорять неизвестные дали, а не становиться воплощением кошмара! Она точно бы не захотела, чтобы миллиарды людей вздрагивали при упоминании её фамилии.
— Чем закончилось расследование?
— Ничем конкретным. Постепенно болезнь переключила внимание на себя. Борьба с ней стала важнее поисков истины. Следователи… — Тревис запнулся. — Недуг распространялся и убивал слишком быстро. Первыми жертвами, не считая семи астронавтов, стали сотрудники Гивирены. В том числе, мои родители.
Марко вздрогнул. Недавно он обвинял профессора в черствости к жертвам Хайди.
— Почему не заразились вы? — парень постеснялся смотреть психологу в глаза.
— Я не успокаивался, придумывал теории исчезновения звездолета. По большей части безумные. Родители решили, что мне лучше уехать на время — для моего же блага. Отправили к родственникам в другой сектор. Я покинул столицу за неделю до обнаружения тела Норы.
— Когда вы узнали о вакцине?
— Десять лет назад.
— Почему остались с ними?
— Я не с ними.
— Но вы остались! — поддержала возмущение бывшего пристава Ингрид.
— Мне не в чем извиняться, — отчеканил психолог жестко. — Работая в Центре, я не могу спасти весь мир, но помочь единицам в силах. Мне жаль, что ваши одноклассники не вошли в их число.
Тревис замолчал, глядя в сторону остекленевшими глазами. Марко посмотрел на часы.
— Нам пора. Осталось пять минут.
— Отступать с боем мы, конечно, умеем, — попробовала разрядить обстановку шуткой Ингрид. — Но им ни к чему знать, что мы тут «гостили».
— Подождите! — Тревис вскочил и бросился прочь, чуть не врезавшись в кресло по дороге.
— Одну минуту. Я сейчас! — крикнул он из соседней комнаты. — Не уходите!
Гости переглянулись.
— Надеюсь, мы не зря теряем время, — Марко выразительно посмотрел на спутниц, но профессор спешил обратно, держа в руках…
Дебра ахнула.
— Синяя тетрадь! Вы говорили, ее не существовало!
— Верно, — закивал психолог. — Вероятно, подсказки в снах предназначаются тебе одной. Когда Энн Ди изводила меня расспросами, тетради не было в помине. Она появилась после исчезновения звездолета. Здесь я собирал информацию о «Соломее». Я отдам её вам в обмен на фотографию. Это единственный снимок Энн Ди с подписью.
— По рукам, — согласилась Дебра.
Фото им не принадлежало и дало все ответы, которые могло.
Глава 14. Внучка владыки
Дебра сидела на полу у открытой балконной двери и сквозь слёзы смотрела на дрожащее пламя свечей. Их было девять. По одной на каждого одноклассника, принесенного в жертву «великой» миссии хранителей. Последняя свеча горела в память о многолетней подруге из снов Энн Ди Френсис, узнать которую в реальном мире не довелось.
Дебра больше не желала быть сильной. Она выполнила задание и имела право оплакать погибших. В одиночестве. Ушла к себе, едва Квитон и Арвида перенесли их обратно на Земли. Разговор с Тревисом передадут хранителям Марко с Ингрид. Синюю тетрадь, которую еще недавно жаждала найти, Дебра сунула в руки бывшего пристава. Содержание утратило важность. Какая разница, какие сведения собрал профессор, если на планете перестал существовать тот, кто был для неё важнее всех.
Никто не остановил Дебру. Не пришел проведать позже. Наверное, Марко опять бродил неподалеку. Охранял на расстоянии, не докучая. Но сейчас его ненавязчивая забота не трогала. Глядя на огоньки свечей, похожие на пылающие лепестки, Дебра думала о тех, кто находился рядом десять школьных лет.
