Роуз сдавленно застонала. Сильная мужская рука давила на горло.
— Мне больно, — прохрипела Роуз. — Пусти же. Пожалуйста, Лайонелл. Умоляю…
Мольба сработала. Обидчик ослабил хватку. Она вывернулась, потирая горло, и горестно всхлипнула. Не такой встречи она ожидала, когда получила записку. Собиралась предстать победительницей и погнать бывшего возлюбленного, как побитого пса. Не учла, что он не позволит так с собой обращаться. Никому.
— Вот как всё будет, — проговорил он, ощущая себя хозяином положения. — Ты вернешься в дом и объявишь ничтожеству, что уезжаешь и подаешь на развод. Затем соберешь вещи и сядешь со мной на паром.
Роуз не верила ушам. Этот человек хочет, чтобы она оставила прекрасный дом, любящего мужа и жизнь приличной леди, чтобы вновь стать его подстилкой?
— Я никуда с тобой не поеду, Лайонелл. Ни за что. Я больше не в твоей власти, мерзавец! Убирайся из моей жизни! Я не хочу тебя видеть!
Он снова замахнулся для удара, но на этот раз Роуз была готова. Увернулась и, рывком распахнув двери, бросилась в дом.
— Генри! Генри, помоги!
Отчаянный крик пронесся по всему дому. Супруг не мог его не услышать. Не услышал бы разве что мертвый. Но Генри спал. На втором этаже. Требовалось время, чтобы проснуться, сообразить, что происходит, и кинуться на помощь жене. Но такой роскоши, как время, у Роуз не осталось. Сама виновата. Следовало действовать хитростью, а не бросать в лицо разозленному мужику столь опасные слова.
— А ну стой, Роуз! Я всё равно тебя увезу! Ты моя! МОЯ!
Он нагнал беглянку у лестницы. Попытался схватить за руку, но она отшатнулась и…
Это было падение. Просто неудачное падение. Роуз рухнула, как подкошенная, ударившись виском о перила…
— Нет! Очнись же! Ну же! Роуз, очнись!
Он тряс ее, как тряпичную куклу, будто это могло помочь вернуться с того света. Могло воскресить ту, которая его бросила ради другого, а теперь покинула навсегда. Ее глаза смотрели в никуда, а на лице посмертной маской застыл страх. Всё кончилось, а последнее, что она к нему испытала, были вовсе не любовь и преклонение, как раньше.
— Роуз, вернись. Ну же, Роуз…
— Что ты с ней сделал?!
Генри появился на «сцене», когда всё закончилось, и помочь любимой было невозможно. Остановился на лестнице и округлившимися глазами взирал на жуткую картину: незнакомца, держащего на руках мертвую Роуз с окровавленной головой.
С губ Лайонелла сорвался звериный рык. Он оплакивал возлюбленную, если, конечно, его чувства можно было назвать любовью. Но при виде Генри сработал инстинкт самосохранения. Смерть Роуз была трагической случайностью, однако его бы запросто обвинили в убийстве. Плюс история получила бы огласку. История не только гибели Роуз, но и запретной связи Лайонелла с ней. Оставалось одно: не допустить огласки. Любой ценой. Даже ценой жизни Генри.
— Бедняжка упала и расшиблась, — проговорил Лайонелл, опуская тело Роуз на пол.
Он прекрасно понимал, что Генри не поверит. Но следовало выиграть время. Уловка сработала. Молодой муж, еще не верящий, что превратился во вдовца, упустил момент. Шокированный сошел вниз по лестнице, не подозревая, что враг готовится к удару. И Лайонелл ударил. Ринулся на Генри, как обезумивший хищник. Они схлестнулись в смертельной битве. В битве, из которой только одному суждено выбраться живым. Дрались, как звери, круша мебель. Жаждали уничтожить друг друга, стереть с лица земли. По разным причинам. Один желал наказать виновника гибели любимой. Другой боролся за собственное будущее. Отчаянно боролся и… победил.
Лайонелл поднялся, пошатываясь над телом Генри, и вытер кровь с лица. Глаза горели огнём. Не огнём безумия. Они оставались ясными. Как и мысли. Лайонелл уничтожил свидетеля. Теперь следовало скрыть следы преступления. А для этого требовался сообщник.
Роуз показала нам этот «разговор». Между Лайонеллом и светловолосым мужчиной крепкого телосложения. Он был слугой. Преданным слугой.
— Ни о чем не беспокойтесь, господин Парквэлл. Я всё приберу, отмою и спрячу тела. Замурую в стене. Вы же помните, что мой отец был каменщиком. Я знаком с профессией. Слугам, которые вернутся завтра, скажу, что леди Роуз с супругом покинули остров, а меня наняли, чтобы проследил за домом, пока его не купят новые владельцы. Никто не удивится. Леди не отличалась постоянством. Но нужно дать прислуге расчет.
— Разумеется, — кивнул Лайонелл. — Я оставлю денег. Заплати за полный месяц, чтоб не осталось недовольных. А я займусь продажей дома от имени Генри Маклейна.
— Отличная идея, господин, — похвалил слуга и добавил осторожно: — А что если вам самому купить дом? Это исключит вероятность ремонта в будущем и обнаружения тел. Но сделайте это инкогнито. Через подставных лиц. Пусть некто владеет домом какое-то время, а потом вы выкупите его официально. Вопросов не возникнет. И в связи с Маклейнами вас никто не заподозрит.
Лайонелл потер подбородок.
— Пожалуй, я так и поступлю, Виктор. Буду сдавать дом. Неплохое вложение.
Картинка погасла, и нас с Райаном снова накрыла тьма. Но лишь для того, чтобы перенести на несколько лет вперед — в другое воспоминание Роуз. В воспоминание призрачной Роуз. Мы снова «оказались» в холле. И опять увидели Лайонелла. Постаревшего и всё же гораздо моложе, чем мы привыкли видеть. Он ссорился с молодой темноволосой женщиной очень на него похожей. Точнее, она ссорилась с ним.
— Прекрати нести ахинею, Глория! — требовал Лайонелл, срывая голос.
— Это не чушь. Я знаю, что случилось в этом доме. Ты убил Роуз и ее мужа. Мало того, что ты изменял маме, так еще и лишил жизни любовницу, отказавшуюся к тебе вернуться!
— Замолчи! Откуда ты вообще взяла эту чушь?
— Мне Роуз показала! Всё, что ты сделал! И как скрыл правду. Вместе с Виктором! Ты чудовище! Не хочу больше тебя знать!
Глория подобрала подол и бросилась вверх по лестнице. Лайонелл собрался, было, кинуться вслед за дочерью, но остановился, будто громом пораженный. Путь преградила… Роуз. Просвечивающая Роуз. Она игриво погрозила пальчиком.
— Ты думал, всё закончилось, любимый? А вот и нет. Всё только начинается…
И снова темнота накрыла «сцену» занавесом. Я решила: это конец, и мы вернемся в настоящее, чтобы лицом к лицу встретиться со злорадствующим призраком.
Однако первая хозяйка дома приготовила еще один «сюрприз».
Нашему взору опять предстал Лайонелл Парквэлл. Седой старик, каким был в наше время. Он стоял всё в том же холле «Королевства Роуз» перед призрачной любовницей.
— Отпусти ее. Перестань мучить.
Роуз рассмеялась в ответ.
— Не переживай, твоей дочери недолго осталось. Скоро отмучается. Правда, ее душа исчезнет навсегда.
На морщинистом лица отразилась мука.
