– Здравия желаю, – сказал Паша.
– Присаживайся, – кивнул Валера. – Принес?
– Коньяк…
Паша протянул Валере бутылку, хваля себя за догадливость. Валера подставил к нему ближе две рюмки, и Паша налил по полной.
– Подняли, – предложил подполковник.
Паша взял рюмку двумя пальцами и поднял на уровень подбородка.
– За что пьем? – спросил он.
– Ты знаешь, почему я такой пьяный? – спросил Федяев, качнув рукой так, что чуть не выплеснул содержимое рюмки.
– Никак нет, – мотнул головой Шабалин.
– Вчера в Сирии погиб мой однокашник, вместе училище закончили… там он был советником в танковой бригаде, фактически руководил этой частью… полевой пункт управления, где он находился, попал под обстрел. Прямо на них упал баллон со взрывчаткой. Порвало в клочья. Даже хоронить нечего.
Паша уже был наслышан про применяемые в Сирии так называемые баллонометы, с помощью которых антиправительственные силы вели огонь газовыми баллонами, заполненными взрывчаткой и оснащенными примитивными взрывателями. Такой баллон при взрыве имел огромную разрушительную силу, что в условиях городских боев влекло очень тяжелые последствия. Паша встал, Федяев тоже поднялся, и они молча, не чокаясь, выпили. Поковыряв вилкой в салате, Федяев посмотрел на Шабалина.
– Я тебя сюда пригласил для того, чтобы рассказать, куда тебе предстоит ехать…
– Про Сирию? – спросил Паша.
– На юге, в период основных боев, – сказал Валера, проигнорировав вопрос собеседника, – имел место случай гибели сразу двух снайперских пар. Снайпера были не войсковые, а спецы – «солнышки» и «кубинцы». Очень опытные парни. С очень большим настрелом. Но они погибли. Их внезапно накрывали огнем минометов и АГС. Причем накрывали точечно, четко зная, где они находятся. Я лично одну такую пару вытаскивал. Вернее то, что от них осталось. Мы полгода не могли понять, как такие опытные снайпера давали себя обнаружить…
Валера ненадолго замолчал, роясь в своем смартфоне. Паша осмотрелся – он знал, что супруга с детьми уже уехала к новому месту службы Федяева – в Мурманскую область. И сейчас Валера свои последние дни в этой должности предавался мужским посиделкам, четко зная, что такой возможности уже больше никогда не будет. Среди офицеров бригады морской пехоты он пользовался непререкаемым авторитетом, за участие в боевых действиях был награжден несколькими боевыми орденами и медалями и, что было особенно важно, свой накопленный боевой опыт старательно передавал молодому поколению. Валера практически не вылезал с полигонов бригады, одним своим присутствием создавая там обстановку, близкую к боевой, что самым лучшим образом отражалось на уровне подготовки морских пехотинцев. Отношение к нему со стороны офицеров было сложное: он не терпел слабодушие и всеми силами старался искоренять в людях пороки и недостатки, которые, по его мнению, могли способствовать разложению моральных основ российского офицера. Под его чутким руководством расхлябанность и безответственность улетучивались из людей очень быстро.
– Вот, смотри, – Валера протянул телефон. – Смотри!
Паша увидел фото, где на плащ-палатке было разложено какое-то помятое радиоэлектронное оборудование – несколько блоков в защитной раскраске.
– Что это?
– Станция радиотехнической разведки переднего края, – пояснил Валера. – Американского производства. Состоит на вооружении армии США, некоторых армий стран НАТО, есть на Ближнем Востоке. В комплект комплекса входят три приемника, которые расставляются по фронту в один километр. На дальность порядка восемьсот метров этот комплекс гарантированно обнаруживает наличие любых радиоэлектронных устройств – всех вот этих вот ваших радиостанций, приборов ночного видения, тепловизоров, телефонов, планшетов, ноутбуков, навигаторов, электронных наручных часов, лазерных дальномеров, я уже не говорю про носимые каждым бойцом элементы «Стрельца». В общем, всего того, что имеет хотя бы малейшее электромагнитное поле. Точность определения координат – две угловые минуты по фронту и два-три метра в глубину. Этой точности, как ты понимаешь, вполне достаточно для нанесения минометного удара. Вместе со станцией мы тогда захватили штатовского инструктора, годного для допроса, вот он и поведал нам о назначении комплекса и обо всех обнаружениях целей, которые он передавал на огневые позиции. Все состыковалось до мелочей.
Паша приблизил фото, но что-либо рассмотреть, кроме обломков электронных плат да вмятин на корпусах блоков, ему больше не удалось.
– Шабалин, – Валера повысил голос. – Ты меня услышал?
– Так точно, товарищ полковник, – быстро ответил Паша, возвращая ему телефон. – Я все услышал.
– Через несколько месяцев тебе предстоит воевать против сильного и технологически очень совершенного врага. Ты не думай, что будет легко. Снайперская рота северян вон вернулась на днях с войны. С пятьсот сорока восьмью подтвержденными попаданиями. Меньше десяти ни один из снайперов не отработал. Ходят все важные. Носы задрали, мол, супермены, да и только! Ничего, я сейчас приеду и спесь им быстро собью. Напомню, что им просто повезло – против обычных крестьян воевали. Как в тире эту душманскую босоту расстреливали – ничего сложного, да и головами своими не рисковали – практически во всех случаях стрельбу вели поверх боевых порядков сирийских подразделений. Если бы против них «блэкуотер», «сасовцы» или «зеленые береты» вышли – несдобровать было бы. А они там есть. Вон, с пятой бригады снайпера ракетой убили – кто пускал «Джавелин»? Мы считаем, что его американцы отработали. Разведка фиксирует их пребывание на территории Сирии, и не только в районах, контролируемых коалицией, но и в составе террористических группировок. Поэтому, Паша… – Валера зафиксировал свой взгляд, и Паша понял, что количество выпитого сейчас не имело никакого значения – взгляд Федяева был строг и тверд, как всегда, – ты должен сделать из этого правильные выводы!
– Я сделаю, – кивнул Шабалин.
– Сделай их сейчас. А то вернешься домой без головы.
– Я буду учитывать наличие у врага таких станций.
– Этого мало, – мотнул головой Валера. – У пары, находящейся на переднем крае, не должно быть с собой ничего электронного или излучающего.
– Товарищ полковник, – запротестовал Паша. – А как же поправки считать? Вон, у всех моих контрактников и офицеров в смартфонах программа «Стрелок+» стоит… я думаю, что выход на позицию без калькулятора – это уже перегиб.
– Перегиб? Шабалин, хочешь выжить на войне – забудь это слово! А как раньше люди данные для стрельбы считали? Во время войны не было смартфонов, в Афганистане и Чечне – тоже их не было. Все в голове считали. В блокнотик записывали. Умножали столбиком. Синусы и косинусы по таблице Брадиса смотрели или по логарифмической линейке рассчитывали. Это сейчас вы все радостные ходите, понаставили программ разных на смартфоны и думаете, что все у вас прекрасно. А если смартфон отключится, а? Что тогда? Если у него просто батарейка сядет? Все, что ли? Снайперская пара обезврежена? Не должно так быть, Паша. Каждый твой снайпер должен уметь все вычисления в голове делать – только тогда станции вот эти, американские, безвредны для вас будут. Только тогда ты сможешь потерь напрасных избежать. Пойми это раз и навсегда! И сделай из этого правильные выводы.
