Многие его сокурсники по ДВВОКУ уже командовали батальонами или учились в академиях, а он был всего лишь заместителем командира группы. Впрочем, группы особой, состоящей в основном из офицеров, командиром которой был целый полковник. Специфика «студенческого строительного отряда» подразумевала, что его члены, получившие специальные знания и навыки в центре подготовки специалистов, в дальнейшем не будут двигаться вверх по обычной военной карьерной лестнице, а пройдут свою военную службу практически в одной должности. Но не просто в должности, а в должности, будучи настоящим профессором своего ремесла. Если ты пулеметчик, то из «Печенега» ты должен уметь с километровой дальности на борту вражеской машины написать «сдохни, гад». Если ты водолаз-разведчик, то голыми руками ты должен уметь задушить вражескую акулу. Если ты минер, то ты должен уметь взорвать поезд куском мыла. Утрирую, конечно, ради красивого словца, но истина где-то рядом. За свой ратный труд – а труд очень тяжелый – «солнышки» получали фантастические, по военным меркам, зарплаты. Какой-нибудь старший лейтенант, состоящий на должности разведчика, мог получать зарплату как полковник, командир мотострелковой бригады. Но и спрос за это был велик. И каждый боец ССО прекрасно знал, в какую дыру его может послать Родина выполнять боевые задачи.
Змей был снайпером.
Стал он снайпером просто, как все. Уже будучи командиром мотострелковой роты, повез на курсы снайперов своих подчиненных, засмотрелся на стреляющих рядом соседей… и написал рапорт на перевод в Подмосковье. Отбор был строгий, может, один из сотни кандидатов способен пройти все круги рекрутинга в «солнышки». Но Змей прошел. За три года он повысил свой снайперский уровень до мастера-инструктора, освоил все типы снайперского вооружения, принял участие в нескольких боевых операциях, в ходе которых довел свой личный счет до четырех десятков убитых врагов.
И вот – Сирия. Или, как уже было принято говорить – «Песочница», «Саратов» или «Артек». Уже месяц здесь. Уже есть «сирийский» опыт. Уже есть увеличение личного счета. Есть горячее желание наказать тех, кто поднял руку на мобильный госпиталь, кто убил наших девочек – медицинских сестер.
А дома его ждут жена и маленькая дочь. Малышка смотрела отцу в глаза, плакала и говорила: «Папа, вернись быстрее». Он поцеловал дочь, жену и уехал.
И ты никогда не знаешь, увидишь ли ты снова свою семью.
Такова предначертанная судьба элитного спецназа.
К утру буря стихла, и снайперы зашевелились, стряхивая с себя пылеобразный песок. Змей аккуратно выглянул из развалин, удовлетворенно отмечая, что их следы были надежно занесены песчаной пылью, а следовательно, снаружи нельзя было выявить их прибытие на огневую позицию.
Бурый, с которым Змей работал в паре, пробрался на остатки первого этажа. Здесь под покосившейся от взрыва стеной он разложил свой каремат и установил «манлихер» на сошку. Поле зрения из глубины развалин открывалось совсем небольшое, буквально полметра на треть метра, но этого вполне хватало, чтобы наблюдать в прицел участок местности, на котором находилось одноэтажное здание с окружающими его навесами. Там, по данным разведки, находился отряд боевиков, причастный к убийству российских медсестер. Гасан и Бача, которые имели с собой крупнокалиберную винтовку «АСВКМ», расположились в полуподвале – в помещении, смежном с тем, в котором пережидали ночную бурю. Их сектор наблюдения и стрельбы также был очень узок.
Вскоре Змей поставил трипод с прибором наблюдения и через щель в стене стал осматривать объект. Возле здания сновали вооруженные люди, под навесами располагались пикапы боевиков, на которых они привозили к месту атаки на госпиталь свои баллонометы и миномет. Во всем чувствовалась расслабленность «воинов умеренной оппозиции» – у них даже не были выставлены посты, и ни одна машина, по всей видимости, не находилась в положении боевого дежурства.
– Тысяча сто двадцать метров, – сказал Змей.
– Есть, – ответил Бурый.
– Я измерил тысячу сто восемнадцать, – сказал снизу Гасан, с юморком имитируя возмущение.
– А сантиметры? – пошутил Змей.
– Да ну их, – отозвался наводчик второй пары. – В другой раз посчитаю.
– И то верно, – усмехнулся Змей.
Было слышно, как находящаяся внизу снайперская пара накручивает на своего крупнокалиберного монстра огромную банку тактического глушителя. В обычном режиме выстрел из «АСВКМ» следует производить исключительно в наушниках, иначе можно лишиться барабанных перепонок. Жаждущие невидимости «солнышки» еще месяц назад буквально в тупик поставили краснодарского мастера, предложив ему изготовить глушитель на крупнокалиберную винтовку. Тот долго считал объем расширения пороховых газов при выстреле, мудрил над устройством сепаратора, но в конечном итоге явил заказчику вполне работоспособный образец, который преобразовывал оглушительный грохот в слегка растянутый по времени хлопок, соизмеримый со звуком автоматного выстрела. Полигонные испытания вселили в «крупнокалиберных» снайперов уверенность в своей незаметности, чем они сейчас и не преминули воспользоваться.
– Глушитель где? – спросил Змей своего стрелка.
– Сейчас будет, – отозвался Бурый.
Тактические глушители могут использоваться со штатным патроном, нисколько не влияя на его баллистику, но сильно рассеивая звуковую волну до степени невозможности установить направление на источник звука уже с двухсот-трехсот метров. Плюс ко всему такие устройства полностью исключают вспышку выстрела, что коренным образом решает успех обеспечения скрытности в процессе ночной стрельбы. При стрельбе с подобным глушителем на километровую дальность звуковая и зрительная необнаружаемость снайперской позиции полностью гарантирована.
Вопреки расхожему мнению, в снайперской паре наиболее подготовленным стрелком далеко не всегда является тот, который нажимает на спуск винтовки. Зачастую это тот, который сидит рядом со стрелком, ведет наблюдение за целью и готовит данные для стрельбы. Работа наводчика – выявить цель, рассчитать поправки для производства точного выстрела в зависимости от факторов, влияющих на отклонение пули от теоретической траектории, определить для стреляющего установки прицела. Стрелок вносит в прицел сказанные ему поправки и производит выстрел. Наводчик, по хорошо видимым в прибор наблюдения турбулентным завихрениям воздуха, оставляемым летящей пулей, а также по видимой точке попадания корректирует следующий выстрел – и так, пока цель не будет поражена или не выйдет из зоны поражения. При определенных условиях, правильно рассчитав все факторы, можно добиться поражения цели с первого выстрела даже на весьма значительных дальностях – к чему и стремятся все уважающие себя снайперы.
Змей положил перед собой блокнот и стал карандашом заносить туда необходимые данные: записал измеренную дальность, температуру воздуха, размер деривации.
Продолжив визуальное изучение объекта, за полчаса Змей насчитал всего двенадцать человек, обнаружил на крыше спутниковую антенну серьезной станции космической связи, которой у простых боевиков явно быть не должно, и кроме того, определил, что как минимум двое из наблюдаемых людей явно не были аборигенами – по манере держаться, по элементам снаряжения и цвету лица, это были не боевики.
