– Когда машина боевиков сравняется вон с теми кустами, – говорил Паша, – нужно нажать на кнопку вот этой подрывной машинки. Если боевики доедут вон до того камня, то нужно будет привести в действие вот эту линию. Если же они дойдут до первого предупреждающего дорожного знака остановки, нужно нажимать вот эту кнопку…
Осознавая уровень обучаемости «иностранных военных специалистов», Шабалин намеренно собрал самую простую схему подрыва минных ловушек: все три группы мин были объединены в своеобразные кусты, в которых было по две противобортовые тяжелые ТМ-83 и четыре противопехотные «монки». Каждый куст Паша вывел на отдельные подрывные машинки ПМ-4, переключатели которых он, после некоторых сомнений и опасений, все же поставил в положение «взрыв».
– Завтра приеду, сделаю лучше, – сказал он напоследок.
Садыки радостно покивали. Переводчик, местный агроном, когда-то учившийся в СССР, горько усмехнулся и сказал:
– Зря. До завтра они это все приведут в негодность…
Вернувшись на элеватор, Паша осмотрел жилое помещение. Оно представляло собой комнату с двумя окнами, проемы которых были затянуты пленкой. Внутри были оборудованы деревянные нары, на которые бойцы уже побросали свои спальные мешки и другое имущество. Как уверял Матвеев, его десантники должны были оставить много бытовой мелочовки, но ничего подобного тут не было.
– Да уперли, наверное, – предположил Сагитов, хорошо знающий местные нравы. – Они такие, палец в рот им не клади…
Не было и карточки огня, из-за чего Паша, в общем-то, не переживал – будет чем заняться его подопечным!
Пожелав Денису Стешину успехов в боевой и политической подготовке, Паша вернулся в Пальмиру. День прошел в бесконечной мелкой суете по организации своего пребывания, и к ночи Шабалин уже валился с ног от усталости. Как только стемнело, он завалился спать, но не успел он прикрыть глаза, как снаружи донесся далекий взрыв. Каким-то шестым чувством Паша понял, что имеет к нему самое непосредственное отношение. Подскочив с койки, Шабалин босиком бросился в комнату дежурного подразделения, где находился импровизированный ротный узел связи. Схватив «Акведук», Паша хотел было начать вызывать Стешина, но тот сам в это же мгновение вышел на связь:
– Барс, я Заря, наблюдаю подрывы на трассе в месте установки минного поля… готовлюсь к бою!
«Ну, вот и началось», – с каким-то необъяснимым душевным облегчением подумал Шабалин.
Глава 9
– Рота, в ружье! – не своим голосом заорал Шабалин, чувствуя, как разгорается в нем боевое возбуждение.
Опасность была еще где-то далеко, и сознание пока еще не накладывало факторы риска на его мышление, не вводило в тормозящий ступор, как это могло бы быть при худшем раскладе. Паша больше всего сейчас боялся не самого боя и не возможной угрозы для своей жизни, а боялся ощутить парализующий страх, который станет препятствием для нормальной боевой работы. Ему совершенно не хотелось обнаружить у себя неумение перешагнуть порог ужаса – не для этого он стал офицером морской пехоты и продолжателем славных семейных воинских традиций…
– Водители, к машинам! – приказал он. – Дежурная группа строится внизу в полном боевом!
Надев бронежилет, шлем и тактический пояс с боезапасом и предметами первой необходимости, Шабалин быстро застегнул ремешки, схватил «Винторез» и бросился наружу. Выскочив из здания, он нос к носу столкнулся с Барченко, который вытянул вперед руки и уперся ладонями в бронежилет:
– Эй, военный, остынь!
– Там подрыв, – выдохнул Паша.
– Ну и что? Дежурные силы и без тебя справятся!
Шабалин остановился и выдохнул.
– Ну и куда бы ты поехал? – с усмешкой спросил Игорь. – Ночью все передвижения запрещены, ты это знаешь. Тебя на первом же блокпосту приняли бы за духов и расстреляли на подходе.
– Так там же…
– Командуй отбой! Там достаточно сил, чтобы отразить нападение. Если сил окажется мало, то подключится артиллерия, потом авиация, и только если и этого будет недостаточно, тогда мы начнем поднимать войска сирийцев. Поверь: тебе нет места в этой ночной зарубе…
– Понял, – кивнул Паша и крикнул: – Отбой боевой тревоги!
Ему вдруг стало нестерпимо стыдно за свою бездумную мальчишескую выходку; еще чего захотел – выехать в ночь к черту на рога без разведки маршрута, без огневого и авиационного сопровождения. Это раскрывало его неготовность принимать правильные решения, демонстрировало спешку и необдуманность своих поступков, что создавало ощущение своей неподготовленности для решения боевых задач.
Чинар, словно учуяв его состояние, сказал:
– Все так делают в первые дни, не ты первый, не ты последний, так что успокойся. Я как взрывы услышал, сразу понял, что нужно тебя проконтролировать, а то начнешь тут самодеятельностью заниматься…
– Ну, не благодарите, товарищ подполковник, – наконец-то улыбнулся Шабалин. – Все, что смог, я сделал! Да и ордена не надо, я согласен на медаль!
– Хорош болтать, Шабалин! Иди спать. Завтра с утра поедем смотреть, что там случилось. И кстати, слышишь – не стреляют. Значит, там все хорошо.
Паша вернулся в здание, подсел к «Акведуку» и вызвал «Зарю».
– Что там у вас?
– Наблюдали три последовательных подрыва, из стрелкового оружия огонь не открывался.
– Сейчас что там происходит?
– Садыки сидят в «опорнике», не высовываются. На дороге горит машина.
– Одна?
– Да, одна.
– Внимательнее там!
– Есть!
– Конец связи!
Паша снял с себя снаряжение и снова вытянулся в койке. В голову лезли разные мысли, которые мешали уснуть, и, безуспешно поборовшись с бессонницей полчаса, Шабалин решительно встал, взял «Винторез», пистолет и направился на пост «Офис», предупредив дежурного о своем уходе. Идти было недалеко.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, – сказал Сергей Кузьмичев, никогда не забывавший о субординации, хотя и был он в роте, пожалуй, самым авторитетным контрактником, уже вдоволь хлебнувшим военного лиха. – За время несения службы происшествий не случилось.
– Движуха есть?
– В пределах досягаемости нет. В журнал наблюдения вписали передвижения одиночных и групповых целей в районе ориентира номер двенадцать, и полчаса назад вон там, за развилкой, на машине включались фары, секунд на десять, потом выключились. Машина стоит на месте – ее в ночник хорошо видно. И это, похоже, сейчас пылевая буря подойдет…
– С чего ты взял?
– Вон фронт идет, – Сергей махнул рукой на восток.
Там действительно происходило что-то непонятное – к темноте ночи добавилась какая-то непонятная мгла, да и в воздухе Паша чувствовал какое-то тревожное шевеление.
