Пикап стоял на том же месте, где и был обстрелян. Следы двух человек вели в пустыню, но ушедших людей видно не было. Игорь попросил вертолетчиков осмотреться, и пока они это делали, «Тигры» подошли прямо к пикапу.
– Вот это дыра… – Артем полез осматривать «своего» духа, тело которого лежало в десятке метров от машины.
Возле него собрались снайпера, которые принялись обсуждать результат попадания, прислушиваясь к которым Шабалин убедился, что все вот эти вот ваши душевные переживания по поводу первого убийства – это было не про его подчиненных.
– Смотрите, товарищ старший лейтенант, – Артем пригласил ротного к трупу. – Ему кусок позвоночника пулей вырвало. Вон как красиво позвонки сзади торчат!
– А что ты хотел, – Паша нашел в себе силы усмехнуться. – Полсотни грамм прилетело. Это тебе не три грамма из «калаша». Это по-взрослому!
– А машина-то, – произнес Барченко. – Похоже, что на ходу!
Борзов открыл водительскую дверь и сел за руль. Ключ был в замке зажигания, и вскоре «Хай-Люкс» вздрогнул и затарахтел.
– Забираем, товарищ старший лейтенант? – спросил Слава.
Паша посмотрел на Барченко. Тот развел руками:
– А в чем проблема? Бери, это теперь твое!
Артем прошмонал убитого им боевика, снял с шеи какой-то амулет, в карманах нашел двадцать баксов, отстегнул с пояса красивый арабский нож.
– Остальное ваше, – Бушуев милостиво разрешил остальным снайперам продолжить священный акт изъятия и справедливого распределения боевых трофеев, на языке правосудия именуемого мародерством.
– Да иди ты, – Радик Луговой выразил общее недовольство. – В следующий раз я стрелять буду, а ты наводить. Ничего нормального не осталось… все забрал… еще и шузы заставил его сбросить! Друг называется…
– В следующий раз за шузами никто не поедет, – весело ответил ему Артем. – Никто их не видел?
Осмотрелись вокруг – обуви видно не было. Видать, далеко улетели.
– Чинар, я Тибет. Мы уходим, – сообщили вертолетчики.
– Принял, – ответил Барченко. – Так, народ, по машинам!
– По машинам! – громко продублировал Паша.
Как только «Тигры» тронулись, неподалеку раздалась громкая очередь вертолетной пушки, после чего Тибет вышел на связь:
– Чинар, принимай гостей! На юг от тебя полкилометра, обнаружил двух человек. Я их прижал, вооружены стрелковкой. Или забирайте, или я их сейчас накрою «НАРами»…
Барченко толкнул водителя:
– Разворачивайся!
«Тигры» и «Хай-Люкс» развернулись в указанном направлении.
– Тибет, обожди! Я забираю…
Шабалин перехватил автомат – сейчас вполне могла начаться настоящая заруба: сколько он слышал историй о стойкости религиозных фанатиков и их готовности жертвовать собой в бою!
В машине чувствовалось напряжение: одно дело ехать туда, где врага разорвало ударом двух тонн авиабомб, и совсем другое, пусть даже под прикрытием вертолетов, встретить его вживую – вооруженного и, очевидно, жаждущего твоей крови.
– Спокойно, мужики, – поняв состояние соратников, произнес Барченко. – Сейчас подъедем, разоружим, свяжем. Все будет хорошо!
Подняв руки, впереди стояли два человека, одетые в американские пустынные камуфляжи, с арафатками на шеях, с разгрузками на груди и солнцезащитными очками на глазах. Руки они тянули вверх старательно, и Барченко едва заметно выдохнул.
Паша вышел из машины и, вскинув автомат на уровень глаз, остался стоять возле «Тигра», готовый в любой момент спрятаться за его броней. Со своими снайперами он никогда не отрабатывал подобные действия, и поэтому пришлось импровизировать:
– Борзов, вперед!
Сержант, держа наготове автомат, не перекрывая линии огня для ротного, подошел к боевикам и, шевельнув стволом, приказал:
– Ложись!
Они послушно легли, сложив руки за головой.
– Слава, держи их на мушке! – крикнул Паша, двинувшись вперед.
За ним пошли Барченко и Бушуев.
Паша подошел к задержанным, остановившись метрах в пяти, и стал с интересом разглядывать лежащих на песке мужчин. Ветер донес до него аромат хорошего одеколона, и Шабалин даже покачал головой, не веря своему обонянию.
– Ху а ю? – вдруг спросил Барченко. – Американ спешиал специалист?
Шабалин хотел было рассмеяться в этот напряженный момент, представив на миг, как арабы будут отвечать Игорю на ломаном английском, но дальнейшие события потрясли его до глубины души.
– Иес, – ответил тот, кто лежал ближе.
– Ю – стенд ап! – приказал Барченко, и тот, который отвечал, встал.
Паша смотрел ему в лицо, а тот с испугом рассматривал подошедших. По всему было видно, что это был далеко не местный житель – высокий европеец с хорошо накачанной спортивной фигурой в очень дорогой амуниции. Именно от него и исходил тонкий запах одеколона, совсем не сочетающийся с обстановкой выжженной пустыни.
– Пиндосы, что ли? – развязно спросил Борзов.
Ему никто не ответил, хотя Паша заметил, как скривился стоящий перед ним человек. Знал, знал он, что значит слово «пиндосы»…
– Ху а ю? – Игорь повторил вопрос, вешая автомат за спину.
– Гроуп демаркейшн патис, ю эс солдиер, – сказал американец и потянулся рукой в нагрудный карман. – Хиис май ид.
– Удостоверение хочет показать, – пояснил всем Барченко. – Говорит, что он военнослужащий США и входит в группу по разграничению сторон. Ну, есть у них такая, когда-то взаимодействовали с нами. Только что-то далеко они забрались. Километров на девяносто ошиблись.
– Что будем с ними делать? – спросил Паша.
– Сейчас разберемся, – ответил Игорь и предложил встать второму: – Ю элсо гет ап!
Встал второй. Они оба были высокие, как Барченко, и сейчас переминались с ноги на ногу, покорно ожидая решения русских военных, уверенные, что ничего плохого с ними уже не случится.
– Шузы четкие, – сказал Борзов. – Артем, зацени…
– Ага, – согласился снайпер.
– Уиа холдинг йю, – сказал Игорь и добавил: – Ту идентифи.
– Плиз, – попросил первый. – Информ май комманд! Райт нау!
– Да уж, конечно, сообщим, – ответил Барченко, и американец в ответ кивнул, будто понял значение слов подполковника.
А может, и действительно понял.
– Веа ю персонал веапон? – спросил Барченко и с ухмылкой добавил: – Фо хис лосс ю вилл факед!
Оба американца синхронно кивнули и улыбнулись.
– Мы думали, что вы наемники, – вдруг с акцентом, но вполне сносно, сказал один из американцев. – Они убивают всех вооруженных людей. Даже американцев. Но вижу, что вы – военные.
