Книга Снайперский удар, страница 56. Автор книги Алексей Суконкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Снайперский удар»

Cтраница 56

Свет висящих на парашютах осветительных ракет позволял использовать обычные оптические прицелы, и Паша снял с винтовки «ночник», заменив его на ПСО. Заняв удобное положение, Шабалин высмотрел ближайшего боевика, до которого было не более полутора сотен метров. Ну, вот теперь можно и пострелять «академическим» способом. Мысленно Паша прогнал пять правил снайперской стрельбы: опора на скелет, естественная точка прицеливания, расслабление, контроль дыхания и обработка спуска. Уняв дрожь в руках, вызванную яростью прошедшего боя, Паша подвел марку прицела в темечко лежащего человека. Естественная точка прицеливания далась ему с третьей попытки, потом пришлось поработать с дыханием, и наконец он потянул спуск. Винтовка, оснащенная тактическим глушителем, выстрелила, и пуля взбила фонтанчик песка практически впритирку с головой жертвы.

– Ага, понятно, – пробормотал Паша.

Отметив требуемую поправку, он тут же сделал несколько щелчков маховичком прицела, приведя его в нужное положение. Выполнив это действие, он снова приложился к винтовке, найдя ту же цель. Выбирая ход спускового крючка, Паша увидел, как человек пошевелил рукой – значит, он был жив и наверняка не хотел расставаться с жизнью. Через секунду снайперская пуля разнесла боевику голову. До слуха долетел глухой шлепок, несколько отличающийся по звуку от шлепка по стальному гонгу.

Неожиданно для себя Паша улыбнулся.

Наверное, для того, чтобы в данный момент не испытывать никакого морального смятения, нужно было испытать тот безумный ужас неумолимо приближающейся смерти. И постыдные мысли о бегстве с поля боя компенсировались сейчас уничтожением тех, кто те мысли вызывал. Их нужно было уничтожать как свидетелей. Как свидетелей своего почти состоявшегося несмываемого позора. И потому не было к боевикам никакой жалости и прощения. Только смерть.

Следующая шевелящаяся голова попала на галку прицела, и она также превратилась в расколотый арбуз с ласкающим слух глухим шлепком. Удовлетворение нарастало: необъяснимым образом Паша не мог заставить себя остановиться – его охватил настоящий азарт. Он перевел винтовку на следующую жертву, но та уже была убита кем-то из снайперов. Хмыкнув, Паша выбрал очередную «целую» голову и тут же прострелил ее.

По телу растекалось приятное тепло, зовущее к продолжению этой кровавой вакханалии. Наверное, перед элеватором было полно раненых, но Шабалин чувствовал, понимал, что и многие живые и невредимые притворялись сейчас убитыми, лишь бы по ним не вели огонь, не обращая их к гуриям на самом деле.

Да, он не мог себя остановить. Когда в обычной жизни может представиться возможность проделывать подобное – то, что в обычном человеческом мире запрещено нормами морали и Уголовным кодексом? И проделывать такое совершенно безнаказанно? Да никогда и нигде, конечно!

А война вот предоставляла такую возможность… и Шабалин спешил вдоволь напиться этой безнаказанностью…

Проломив еще несколько черепов, Паша перенес огонь по боевикам, ползающим на удалении в 600–700 метров. Здесь он уже начал прикидывать и снос, и деривацию, и даже температуру – и это все делалось автоматически, практически без особых размышлений.

«Не останавливайся, убивай, убивай…» – вдруг совершенно отчетливый голос прозвучал в голове. Паша от удивления замер. В прицеле находился человек, который на четвереньках полз по придорожному кювету, подставив снайперу свой зад. Это была отличная цель.

«Вали его, он твой», – повторил голос.

Паша оторвался от прицела и обернулся – сзади никого не было.

– Что ты сказал? – спросил он Стешина, стоящего неподалеку.

– Что? – не расслышал тот.

– Ты сейчас мне что-то сказал?

– Я ничего не говорил, – ответил Денис, на миг отвлекшись от своей винтовки.

– Крыша едет, – резюмировал Паша и, посмотрев в прицел на ползущего боевика, увидел, как того буквально подкинуло чьей-то пулей и заставило совершить смертельный кувырок.

– Ладно, хватит. – Он сделал над собой усилие, чтобы завершить этот откровенный расстрел.

Поставив оружие на предохранитель, Паша поднялся. Для него бой был уже закончен. По «Акведуку» он связался с Барченко.

– Чинар, я Барс…

– Докладывай, Барс! – бодрым голосом отозвался Чинар.

– Отразили атаку игиловцев. Потерь нет. Потери противника посчитаем утром, но, думаю, не менее полусотни человек.

Боевики применили новый тактический прием, обеспечивший им минимальные потери в начальный период атаки – максимальное рассредоточение боевых порядков…

Паша подробно рассказал начальнику разведки группировки все, что уже успел обсудить с советником и Стешиным. Игорь задал несколько уточняющих вопросов и отключился.

Паша еще некоторое время наблюдал за действиями боевиков, которых ударами артиллерии уже вытеснили подальше от блокпоста, а потом вдруг стал засыпать, что было удивительно после такого мощного психического возбуждения.

В три часа ночи его разбудил дежурный:

– Товарищ старший лейтенант, Чинар на связи…

Паша схватил тангенту:

– Барс!

– Значит, так, Барс! Завтра в десять утра группировка проводит видео-конференц-связь со штабом в Хмеймиме, Сурин будет заслушивать доклад о новом тактическом приеме боевиков. Докладывают Сомов, я и ты – как непосредственный участник боя. Все понятно?

– Так а что там докладывать? – спросил Паша с замиранием души – он вспомнил, как командующий требовал послать командира снайперской роты на родину, встретив того на совещании.

– Барс, не выноси мне мозги. Ты наворотил кучу дел – вот и думай! А если серьезно – распиши ход боя, расход боезапаса, потери наши и боевиков…

– У нас потерь нет.

– Ну и отлично! Обязательно надо это упомянуть. Генералы такое приветствуют.

– Надеюсь, презентацию со слайдами и фотоотчетом мне делать не надо? – сострил Паша.

– Шабалин, хватит паясничать! – рассмеялся Чинар. – Отсутствие презентации тебе, может быть, простят. Но это неточно!

– Спасибо.

– Спасибо не булькает. Выезжай не раньше рассвета. Мы тут с беспилотников сейчас отдельных боевиков вдоль дороги выявляем и бьем артой и двумя твоими «тяжелыми» снайперами. Так что отдыхай там, на элеваторе, утром приедешь. В штабе быть побритым и умытым. Все понятно?

– Так точно.

– Тогда конец связи!

Чинар отключился. Паша зевнул и, подумав, что придумает, о чем говорить, пока будет ехать, лег и мгновенно уснул.

* * *

К голове прикоснулось что-то обволакивающее и холодное, настолько холодной бывает броня танка на тридцатиградусном морозе – дотронься до нее теплой ладонью, ладонь к броне примерзнет – и эта холодная броня быстро высосет из тебя жизнь. Нестерпимый холод прикосновения заставил вздрогнуть, и Паша открыл глаза. Над ним висело какое-то серое туманное марево, постепенно приобретающее форму человека. Сквозь этот туман Паша видел всю позицию снайперского поста, сидящего в кресле Стешина, стоящего у прибора наблюдения одного из снайперов и Сагитова, который чуть поодаль разговаривал со вторым снайпером. Паше захотелось их позвать, но с удивлением он обнаружил, что не может раскрыть рта – вот эта серая холодная дымка была тому препятствием.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация