– Товарищ полковник, – голос, слава богу, не заплетался от принятого, – стрелковая рота снайперов в полном составе находится в расположении на территории оперативной группировки «Пальмира». В ходе выполнения боевых задач потерь не имеем, оружие и снаряжение в наличии и в исправном состоянии. В общей сложности ротой уничтожено, по предварительным данным, восемьдесят семь боевиков.
– Мало, товарищ старший лейтенант, – грозно рыкнул комбриг. – Вон северяне отличный результат привезли – пятьсот сорок восемь подтвержденных попаданий. А вы топчетесь на месте.
Паша поморщился – «старший лейтенант» уже резануло ухо. И тут он понял – комбриг ведь еще не знает о присвоении очередного звания. В голове заиграла гордыня – вон он, тот самый момент, которого он долго ждал, – уязвить комбрига, с которым у него были сложные отношения…
– Товарищ полковник, рота активно задействована в наступательной операции на Дэйр-Эз-Зор, я уверен, северян мы догоним и перегоним! КАПИТАН Шабалин доклад закончил!
Несколько секунд комбриг молчал, переваривая услышанное, потом переспросил:
– Капитан? Шабалин, ты там не припух? Что за вольности?
– Никак нет, товарищ полковник, не припух и не вольности. Сегодня приказом по группировке мне присвоено очередное воинское звание!
Стоящий рядом Барченко показал большой палец. А сам Паша чуть не захлебнулся от накатившего экстаза.
– Вот как? – На том конце эфира почувствовалось смятение. – Поздравляю.
Комбриг отключился.
* * *
С утра Паша отрядил четыре пары на двух «Тиграх» в распоряжение советника при пятом штурмовом корпусе, а сам подъехал на броневике к штабу – ожидать начальника разведки и представителя объединенной группировки. С собой он взял пару с «СВДС» и «манлихером», надеясь найти им достойное применение.
Барченко и Федяев забрались в машину, наполнив ее шумными возмущениями, следовавшими после инструктажа у дяди Леши.
– Радиоперехват получили, – начал говорить Валера, когда машина тронулась. – Духи вскрыли расположение передовых рот штурмового корпуса и определили вероятные направления наступления, которые решили закрыть опорными пунктами. Для построения своих «опорников» они из Эс-Сухнэ везут четыре бульдозера – будут нагребать оборонительные валы. Авиация поднята, беспилотники висят над дорогой – ищут тралы с бульдозерами.
– А что сирийцы? – спросил Паша.
– Да они пока раскачаются… – отмахнулся Валера. – Командира сирийского найти не могут, то ли спит где-то, то ли сбежал.
– Сбежал? – удивился Шабалин.
– Да у них это нормально, – ответил Федяев. – Когда в прошлом году духи Пальмиру отбивали, сирийское командование свалило из города сразу. Здесь только рота нашей десантуры оставалась и группа «подсолнухов». Восемнадцатая танковая дивизия садыков тогда много танков боевикам подарила. Устойчивость очень слабая у них, – сетовал Валера. – Менталитет восприятия войны у них совсем не такой, как у нас. Они воюют не тогда, когда надо, а тогда, когда это не мешает другим делам. Обед привезли – стоп война! Молитва началась – стоп война! Стемнело и захотелось спать – стоп война! Слишком жарко палит солнце – стоп война! Это нас устав приучает, что противника нужно бить до полного разгрома, а они будто об этом никогда и не слышали.
Броневик вышел из Тадмора и несся к элеватору.
– Какая у нас задача? – спросил Паша.
– Надо оценить обстановку, – ответил Федяев. – Визуально, прощупать лично.
Вскоре они минули элеватор – эти огромные блестящие банки, которые монументально возвышались над пустынной местностью. Часть банок была разорвана взрывами во время прошлогодних боев, что придавало им сюрреализма и утопичности. Часть же банок стояла нетронутой, как бы призывая вернуться к миру и размеренной спокойной жизни.
В девять часов утра «Тигр» подъехал к месту размещения полевого управления штурмового корпуса, где находился советник сирийского генштаба генерал-лейтенант Агапов, который, если быть справедливым, не столько советовал, сколько курировал действия командира корпуса, фактически осуществляя управление войсковым соединением.
Полевой «офис» генерала располагался в бронированном «КамАЗе»-«капсуле», оснащенном соответствующими средствами связи и местами для отдыха. Именно возле «капсулы» и стоял генерал, перед которым вытянулись пять сирийских старших офицеров с выпученными глазами.
Шел обычный утренний процесс мотивирования подчиненных на успешное решение предстоящих боевых задач. Как орал Агапов, было слышно даже в закрытом «Тигре». Генерал-лейтенант в группировке был на слуху: он прослыл достаточно грамотным, жестким и успешным командиром, умеющим бодрить нерасторопных садыков, основательно и всецело мотивируя их на безусловное выполнение поставленных задач, для чего он в полной мере использовал предоставленные ему полномочия и при малейшем проявлении малодушия без выяснения причин направлял виновных в штрафные роты.
– Видать, наши друзья косого упороли, – заключил Федяев, после чего открыл дверь и вышел из броневика.
Генерал, завидев полковника, оживился:
– Федяев, где вас черти носят? Вы что, как и они – пока не пнешь, никто не поднимется и в атаку не пойдет?
– Товарищ генерал, полковник Федяев прибыл в означенное приказом по группировке время! – вместо ответа доложил Валера.
Генерал махнул рукой, приглашая его подняться в подвижный бронированный штаб. Сирийцев распустили, и они мгновенно растворились в пространстве. Агапов направился к «капсуле», чуть прихрамывая на ходу. Федяев пошел за ним.
Барченко и Шабалин выбрались из «Тигра» и, пока Федяев шептался с генералом, стали осматриваться. Здесь, в полевых условиях, располагался танковый батальон на «Т-62М» и «Т-55», два мотопехотных батальона на БМП-1, артиллерийская батарея 130-мм дальнобойных пушек «М-46», две батареи 122-мм гаубиц Д-30, реактивная батарея «Град», стояла масса грузовых машин тыловых служб, коптили небо полевые кухни. Где-то впереди слышалось урчание бульдозеров, которые возводили «сирийский вал» – насыпное ограждение, способное предотвратить прорыв джихад-мобилей к скоплению машин и боевой техники. И вся эта масса войск уже была в движении.
С крыши «Тигра» открылся шикарный вид в направлении предстоящего наступления: широкая пустынная долина, слева примыкающая к горам, местами изобилующая небольшими низинами и возвышенностями, которые, впрочем, не смогли бы скрыть перемещение людей и техники.
– Вон в том сарае они сидят, – Чинар указал рукой на одиноко стоящее одноэтажное здание.
Паша поднял подаренный вчера бинокль и стал осматривать строение. Под стеной дома угадывался стоящий в тени «Хай-Люкс», поставленный со стороны Пальмиры, чтобы его не было видно со стороны Хулейхиле. Признаков пребывания людей видно не было.
– А связь с ними есть? – спросил Паша.
