– Устойчивая, – ответил Барченко. – Пару раз они доложили о перемещении групп боевиков, которых мы и сами видели, больше ничего. Смысл так рисковать? Не понимаю… сейчас заруба начнется, садыки вперед пойдут, чего доброго, под раздачу наши «солнышки» и попадут. Не те их упокоят, так эти…
Чинар развел руками.
– Печально, – подытожил Шабалин, опуская бинокль.
Штурмовые роты пока стояли на месте – командование все еще не определилось с порядком выдвижения. Федяев, пробыв в «капсуле» у генерала около часа, наконец-то выбрался оттуда слегка очумевший.
– Беспилотники рыщут по району, картинка в общем-то есть, позиции бармалеев установлены, радиоразведка нарыла кучу источников, сейчас переводчики работают над перехватами, пытаясь понять семантику обмена.
Неподалеку раздался истошный крик:
– Орудие!
Ему ответил не менее громкий вопль:
– Выстрел!
И почти сразу ухнуло одно орудие.
– Началось, – сказал Барченко.
Паша замер на несколько мгновений, ожидая прилета снаряда, а когда вдали к небу взметнулся столб пыли, поднес бинокль к глазам. До разрыва было километра четыре, и снаряд, очевидно, упал на «опорник». Похоже, что корректировать не было нужды, и после истошного крика «батарея!», четыре Д-30 начали методично забрасывать туда снаряды. После двух-трех залпов корректировать огонь было бессмысленно из-за стены непроницаемой пыли, поднятой разрывами осколочно-фугасных снарядов, и поэтому батарея била в квадрат на одних установках прицела.
Минут через пять стрельбу открыла вторая батарея, потом дальнобойная батарея и наконец реактивная. «Грады» ударили по участку местности, прикрытому от наблюдения небольшим холмом.
– Есть решение сейчас прокатиться вперед, – сказал Федяев, – и встать вон у той возвышенности, где скальник торчит, да оттуда обстановку оценить вживую. Нет, мы, конечно, видим с беспилотников, что да как, но командирскую рекогносцировку никто не отменял…
Шабалин не успел возразить, как из «капсулы» выбрался генерал Агапов и подошел к Федяеву:
– Ну, где твой тарантас? Этот? С якорем?
– Товарищ генерал, – Федяев выглядел решительно: – Я вас в машину не пущу, пока вы не наденете бронежилет и шлем.
– Значит, сверху поеду, на броне, мне не привыкать.
В войсках знали генерала Агапова не только как грамотного и решительного командира, но и как человека, обладающего личным мужеством и смелостью, которой многие могли бы позавидовать.
– Лампасы вас защитить не смогут, – продолжал протестовать Федяев. – А мне за вас отвечать!
– В машину. – Генерал оттолкнул полковника и забрался в «Тигр», где сел рядом с водителем.
Федяеву ничего не оставалось делать, как подчиниться. В «Тигре» стало тесновато.
– Стас, – Валера обратился к водителю. – Смотри, вот так объезжаем славное сирийское войско, потом прямиком держишь путь вон на ту горушку. Под ней и остановишь.
– Есть, – кивнул водитель.
Две роты уже двинулись вперед, и некоторое время «Тигр» шел, пристроившись в корму крайней БМП-1, но потом, когда рота сместилась влево, набрал скорость и уже не сворачивая двигался к холму, с которого предполагалось провести визуальную разведку.
Машину трясло на ухабах, и все вцепились в поручни. Генерал сосредоточенно смотрел вперед и наконец-то сказал:
– Вот тут стой, дальше мы сами…
«Тигр» остановился, и Агапов тут же вышел из машины. Выскочили и остальные.
– Ну что, господа, проверим вашу физическую подготовку? – Агапов хитро прищурился. – Вперед – марш!
До вершины было метров двести, и спустя несколько минут запыхавшиеся люди уже стояли возле останца, венчающего холм. Генерал стоял открыто, словно Кутузов перед Бородино, и шарил биноклем по открывшейся внизу долине. Паша разглядел впереди движение и положил снайперскую пару в боевую позицию, однако дальномер показал дистанцию до цели, превышающую возможности «манлихера», и от стрельбы пришлось отказаться.
– Так, вижу, – время от времени Агапов бросал похожие фразы, – интересно получается…
Барченко и Федяев, переживая за то, что им приходилось стоять возле генерала на открытом пространстве, заносили наблюдения на рабочую карту и электронный планшет и нервно поглядывали вперед, обоснованно опасаясь пуска с той стороны противотанковой ракеты.
Паша на всякий случай, поставив свою винтовку на сошку, лежал рядом со своими снайперами, больше скрываясь от возможного обстрела, чем занимаясь снайперской работой.
Слава Борзов высмотрел какое-то движение в километре от позиции:
– Товарищ капитан, есть цель…
– Где?
Паша приложился к своей винтовке, но как ни силился, разглядеть ее не мог. Снайпер-наводчик подтвердил наличие цели, рассмотрев ее через свой прибор наблюдения.
– Командир, бьем? – спросил Борзов.
– Да где вы ее видите?
Наблюдатель придвинулся ближе к командиру и на ухо зашептал:
– Товарищ капитан, да нет там никого. Но если мы сейчас перед генералом спектакль не исполним, орденов нам не видать…
– Орденопросец, твою мать, – выругался Паша и улыбнулся, после чего громко, с расчетом на Агапова, подал команду: – Рассчитать данные для стрельбы!
– Есть! – отозвался Костя Бурман.
Паша повернулся к генералу и, не вставая, обратился к Агапову:
– Товарищ генерал! Обнаружили вражеского наблюдателя, разрешите его ликвидировать?
Генерал на миг отвлекся от наблюдения:
– Нас самих не ликвидируют?
– Давайте встанем ближе к скале, – предложил Федяев.
– Так нас меньше будет видно, – добавил Барченко.
– Хорошо, – генерал сделал несколько шагов, сместившись под прикрытие скалы. – Ну что, капитан, если видите врага – стреляйте!
– Есть! – отозвался Паша и, обернувшись к своим снайперам, сказал: – Огонь по готовности!
Впереди, километрах в трех, чуть дальше района, подвергнутого артиллерийскому обстрелу, сверкнула вспышка, и поднялся клуб пыли.
– ПТУР пустили, – доложил Борзов. – Возможно, по нас.
– Товарищ генерал, – заорал Паша. – По нас ракету пустили, укройтесь за скалой.
Отдать должное, Агапов мгновенно отскочил за останец, где еще раньше оказались Барченко и Федяев. Шабалин и снайперы съехали назад за прикрытие хребта.
– И где? – спросил генерал. – Долго еще?
В этот момент рядом со скалой снаряд коснулся земли, с визгом рикошета подскочил в воздух и, пролетев метров пятьдесят, взорвался в воздухе. Облачко черного дыма быстро рассеялось приземным ветром.
